- А планета бо-ольшущая... К тому же, они могут решить, что мы просто утонули.
- Кажется, мой должен сразу догадаться, в чем дело, - пробормотал Тикси. - Он что-то знает про "зизезап".
- И вы не выяснили у него никаких подробностей?!
- Я не подозревал...
- И полезли на поверхность чужой планеты, пораженную каким-то таинственным эффектом, ничего о нем не ведая? - Дорис издевательски расхохоталась. - Нет, положительно вы ненормальный!
- Между прочим, вы поступили точно так же, - огрызнулся Амелинчук.
- Я - другое дело!
- Это отчего же? Результата мы добились абсолютно тождественного. Если не считать того, что не окажись на этой планете - совершенно случайно! - меня, вас бы уже переваривал гигантский слизняк!
- Долго вы будете мне напоминать об этом? - возмутилась Эйнола. Может быть, вы еще потребуете от меня благодарности?
- От вас дождешься, - фыркнул Тикси.
- Если хотите знать, - продолжала Дорис, - ваше соседство мне уже порядком надоело. Но я вынуждена его терпеть, потому что, как вы это с подлинно мужским тщеславием подчеркиваете при каждом удобном случае, не способна защитить себя. Увы, это так. Но неужели уже то, что я, скрепя сердце, принимаю вашу помощь, не есть проявление моей признательности?! Хм!
- Вы потрясающая женщина, - заявил Амелинчук. - Нужно иметь подлинный талант, чтобы так ловко все ставить с ног на голову.
- С головы на ноги, - строго поправила его Дорис. - Это вы, мужчины, в незапамятные времена опрокинули элементарные представления о порядочности и чести. А потом сделали вид, будто так и полагается. И перестаньте на меня таращиться!
Тикси, опомнившись, уставился в небо, подернутое тончайшей облачной кисеей.
- Лучше подумайте, как нам оказаться на наших кораблях до прилета спасателей, - сказала Эйнола. - Не знаю, как вы, а я не хотела бы предстать перед ними в таком виде.
За его спиной зашуршало. Тикси сторожко вскинулся, ожидая появления очередного местного гада. Но это была Дорис. Легко покачивая крутыми бедрами, она шла к ближайшему озеру. Забрела в воду по колено, присела на корточки и стала плескаться, смывая с себя песок.
"Рыжая ведьма, - подумал Амелинчук печально. - Не будешь ты моей. Жаль..." Он постарался со всей суровостью напомнить себе, что в конце-то концов очутился тут по пути на свидание. А это означало, что в данный момент его сердцу полагалось быть занятым. И что интерес к Сердитой Чухонке вызван исключительно эстетическими соображениями.
