.
Точно то же мы встречаем и в «Манифесте равных» известного Бабёфа.
Вот теперь выписки из Прудона.
Обыкновенно говорят, что Прудон умел только разрушать, не создавая ничего нового, не предлагая ничего положительного. Это правда, что у него нет ни полной, готовой, законченной до подробностей картины идеального устройства общества, нет ничего подобного социальным картинам Платона, Кабе или Фурье; нет и тех мелко практических, паллиативных советов, которые в таком множестве встречаются у других, особенно нерадикальных писателей; но из всех сочинений его, несмотря на все кажущиеся противоречия его, вытекает ясно одна идея, одна цель: «Высшая степень равенства, в высшей степени свободного».
Особенно ясно это видно в его книге «Исповедь революционера».
Книга эта начинается так:
«Пусть все монархи Европы составят союз против народов».
«Пусть викарий Христа (папа) предает свободу анафеме».
«Пусть республиканцы гибнут под развалинами своих городов!»
«Республика остается неизменным идеалом обществ, и оскорбленная свобода воссияет снова как солнце после затмения».
Далее он отвергает правило, принятое многими радикалами на Западе: социальная революция есть цель; политическая революция есть средство; и говорит напротив того: политическая революция (т. е. окончательная идеальная выработка формы самоуправления народного) есть цель; а средство есть реформа социальная; т. е. надо действовать прежде всего, приготовляя массы народа правильным воспитанием, и тогда формы политического идеала создадутся сами собою, общим гением народа. Идеал этот – анархия. Но не то, что мы переводим безначалие, т. е. беспорядок, бунт, грабеж и т. п., а, так сказать, постоянное правильное безвластие. Поэтому Прудон и судит очень строго социалистов и коммунистов: Луи Блана, Кабе, Овена и других им подобных за то, что они хотят действовать средствами правительственными, властью на неприготовленные массы и в самом идеале своем не умеют обходиться без власти, «sans un pouvoir fort», без абсолютизма.
Мой идеал, говорит он:
– Нет более партий.
– Нет более властей (никаких, ни даже республиканских).
– Абсолютная свобода человека и гражданина.
Этого Прудон думает достигнуть однообразием, упрощением еще бóльшим, пожалуй, чем Бабёф и Кабе; ибо у тех еще предполагаются люди, хотя бы временно облеченные властью и отделяющиеся этим от избравших их безвластных граждан; и подразумевается возможность недовольств или своеобразия
