– Ну как, мы не сбились с дороги?
– Нет, все верно. Мы идем в нужном направлении.
– Вот и отлично. А ты уверен, что зеленая точка обозначает место, где прячутся хозяева черных магов?
– Почти. Теперь почти. Видишь, расстояние между точками изменилось? Значит, мы уже прошли некоторую часть пути.
Христиан слегка улыбнулся. Хантер улыбнулся тоже. Но совсем по другому поводу.
Он вдруг понял, чего боялся с того момента, как они вышли из храма болотного царя. Он боялся, что Христиана сломает устроенная им бойня.
Нет, он ошибался. С мальчишкой все в порядке. Годы, проведенные на дороге, закалили его, приучили к мысли, что бывают моменты, когда либо ты – либо тебя.
Облегченно вздохнув, он взглянул Христиану в глаза. А тот больше не улыбался, смотрел серьезно, почти сурово.
– Это война, – сказал Хантер.
– Да, это война, – согласился Христиан. – А на войне, случается, пощада слишком большая роскошь. Недопустимая.
– Ну вот и отлично, – промолвил охотник. – Вот и хорошо. Кажется, первый экзамен на охотника ты сдал.
Христиан кивнул.
– А теперь, – сказал Хантер, – давай-ка пойдем дальше. Нам еще топать и топать.
Они встали и стали отряхивать одежду от приставших к ней сухих травинок.
Птеродактиль все еще кружил неподалеку, то камнем падая к земле, то опять набирая высоту. И шипел, шипел…
Прежде чем сунуть коробочку в карман, Хантер еще раз взглянул на ее экранчик. Ему показалось, что он светится несколько ярче, чем обычно.
Она прожила в этом городе всего месяц, а гроб у нее уже был с прекрасной, очень мягкой обивкой. В изголовье лежала небольшая, обшитая тончайшими кружевами подушечка. Да и сам гроб был сделан не без изящества, из пахучего чайного дерева, украшен бронзовыми литыми ручками и ножками в виде львиных лап.
Так ей нравилось.
Солнце спряталось за горизонтом. Наступили сумерки.
Вампирша проснулась и некоторое время лежала, не без удовольствия вдыхая чайный запах и прислушиваясь к жужжанию мух в комнате.
Эх, будь у нее по-прежнему росянка, сейчас в этой комнате не было бы ни одной мухи. Но нет, ее любимица погибла, а пока она найдет новую, пройдет еще много времени, во время которого, просыпаясь, она будет слышать ненавистное жужжание.
Лисандра откинула крышку гроба и, сев в нем, сладко потянулась.
Пора было приниматься за дела, среди которых не последнее место занимала охота. Есть хотелось просто ужасно. Проснись она такой голодной сутками раньше, то не смогла бы думать ни о чем другом, кроме сладкой теплой крови. Но сейчас…
