Зелеными судами рыбаков,
следами весел на прозрачной глади,
каскадами рифленых облаков,
катящихся по темным скулам Тяти,
сплетением бесшумных птичьих крыл,
бегущих от вечернего тумана,
восстали очертания Курил
из бешеных ладоней океана.
А мне осталось помнить белый снег
да черные, забытые пещеры,
в которых первый человек,
отравленный парами едкой серы,
да бухту, над которой тишина
плыла в такие медленные дали,
что кажется – суда Головнина
российских бух еще не покидали.
