что всякий, вынужденный иметь с ними дело, – старается отыскать старого, некрещеного черемиса (из тех, кои отбежали крещения), потому что, по общему наблюдению, у некрещеных больше совестливости… Этого оскорбления святейшей религии Христа не может не поставить нам в вину вселенское христианство! О своем же крещеном поколении черемисы самого невыгодного мнения; да иначе не может и быть. Это окрещенное, но ничему в христианстве не наставленное поколение, как свидетельствует та же книга, изданная императорским Русским географическим обществом (стр. 6), «относительно христианства столь же невежественно, как их отцы и деды, а к язычеству оно успело охладеть, потому что представителя его редеют. Теперь можно из подросшего поколения встретить таких, которые
не придерживаются никакой религии…» Вот положение, которое едва ли нельзя назвать
водворением религиозного нигилизма посредством крещения. А это заявлено твердо и никем не опровергнуто, и, хотя или не хотя, ему, очевидно, приходится верить и с ним соображаться. Принимая же в расчет, что такое явление далеко не единично, его надо считать важным и требующим самых скорых и самых энергических мер к всестороннему поправлению церковного дела. И
скорого непременно потому, что церковная беда не ждет. Мнение это есть едва ли не общее мнение всей церкви, кроме тех, которые свои вкусы предпочитают истинам евангелия. Литература, во всех ее органах, которых нельзя считать противонародными и противоверными, неустанно твердит об этом почти в одно слово. Недавно еще все мы читали ряд правдивых и талантливых статей г. Евгения Маркова о нашем «крещеном язычестве», а теперь, когда уже дописывается эта статья, получаем июньскую книгу журнала «Русская речь», где с религиозными вопросами обращаются почтительно и бережно
[12]. И здесь, в интересном этюде о духовенстве, снова читаем, что вопрос о нем «нельзя откладывать, так как от этого зависит подъем того жалкого состояния, в каком находится большинство нашего духовенства. Вопрос о свободе совести тоже не ждет, и горе, если он решится ранее преобразования духовенства». «Оно, – говорит „Русская речь“, – окажется бессильным бороться против множества сект, и православная церковь погибнет не в силу собственной немощи или несостоятельности, а только потому, что продолжительное существование неестественного порядка вещей вынудило ее служителей заглушить в себе познание ее сущности» (стр. 301).
