Паша Туманов смотрел на реку и чувствовал, что все это лишено жизни и очень тесно, а свет солнца казался ему тусклым и тяжелым. Костров находил иначе: он сладко прищуренными глазами вглядывался вверх по реке, иногда прикладывая ладонь щитком над глазами, следил за пароходом, сбрасывал ногою мелкие камешки в воду и, блаженно улыбаясь, наблюдал, как дробится алмазная струйка, разбегающаяся по отмели. Вздыхал он легко и привольно и наконец проговорил:
– Благодать!
Паша промолчал. Костров поглядел на него с сожалением.
– Хорошо, говорю! – повторил он. – Ишь, ласточки-то как… ишь, ишь!.. А вы чего такой хмурый?
Пашу Туманова взяло зло: ему показалось, что старик дразнит его, а сам все отлично понимает. Он опять промолчал. Костров вздохнул и широко улыбнулся.
– Это что «екзамен» свой не выдержали? Плюньте-ка на это дело!
Паша Туманов посмотрел на него со злостью.
– Что ж вы сердитесь? – добродушно спросил Костров.
– Я не сержусь, – пробормотал Паша.
– Нет? А мне показалось, что вы обиделись… А что я говорю – плюньте, так это я верно говорю. Ну, не выдержали вы экзамена… Васька мой тоже не выдержал? Ну да… А ведь он, наверное, и в ус не дует. Вы его видели?
– Он пошел на бильярде играть, – сказал Паша. Костров точно обрадовался.
– Ну вот… А чего? Оттого, что ему – наплевать!
– Как же на это можно наплевать? – возразил Паша, глядя себе под ноги.
– А что? Оно, конечно, получить свидетельство там, на место поступить… это хорошо… А только не в этом сила…
– А в чем?
– Вы думаете, мой Васька гимназии не мог бы кончить? Дудки-с! Не одну эту паршивую гимназию вашу, а сто таких гимназий кончил бы, если бы захотел… И вы бы кончили. У меня есть приятель один… маленький человечек, как и я сам, да еще и кривенький… Так он мне рассказывал – мы с ним рыбу удим вместе часто – про эту вашу гимназию и университет этот… Взвинтов – его фамилия. Так вот, этот Взвинтов – он репетиторствует – и говорит, что самые естественные болваны лучше всех и учатся… так уж это дело, видно, поставлено! Да я все по себе знаю: я ведь тоже учился и вылетел… Много ли ума нужно, чтобы латинские спряжения да геометрию с историей вызубрить? Сиди да зубри… сиди да зубри – только и всего. И не нужно это никому, а так только, чтобы местечко похлебнее потом добыть. Так ведь это как кому: иному ничего, кроме местечка, не нужно, ну тот и зубрит, и старается… а иному вот эта река там, да воздух, – тому какое зубрение? Тот и не зубрит. А разве хуже он оттого, что ради теплого местечка не старается? Так-то… да.
