Овен. Фу, хозяин Апшонес!.. Как узко вы, старики, смотрите на вещи. Видно, вы не бывали в свете или успели его позабыть. Если ваша дочь уедет за пять миль, вам уж кажется, будто она умчалась за тридевять земель, и вы предпочли бы, чтоб она ходила пешком дома, чем ездила в экипаже где-нибудь в чужих краях.
Апшонес. Я не хотел бы, чтоб она сейчас ездила в экипаже, а через год ее повезли на катафалке.
Овен. Ну, такой чести вы, может, еще и не дождетесь, дорогой сэр.
Апшонес. Я не советовал бы вам бесчестить нашу семью: это может кончиться для вас хуже, чем вы думаете.
Овен. Хуже, говорите?
Апшонес. Да, сэр. Я потерял состояние, но моя гордость осталась при мне. И хоть я арендатор вашего отца, я ему не раб. Вы безнаказанно погубили немало бедных девушек, но не всегда это будет сходить вам с рук. Имейте в виду, сэр: кто желает навлечь бесчестье на мою семью, скорее накличет беду на свою голову.
Овен. Ха, ха, ха!
Апшонес. Сэр Овен и его супруга, по-моему, слишком порядочные люди, чтобы вы могли распутничать с их ведома. До сих пор сэр Овен поступал, как лучший из помещиков. Он знает, что должен защищать своих арендаторов, а не грабить их, быть пастырем своего стада, а не волком. Но вы, кажется, считаете, сэр, что у нас сохранился тот варварский обычай, о котором я читал, - когда помещику принадлежала невинность всех дочерей арендаторов.
Овен. Ха, ха, ха! Право, ты презабавный старый чудак!
Апшонес. Это на вас похоже, да и другой кто может так обо мне подумать. Но в мое время над вашим платьем посмеялись бы не меньше, чем сейчас над моим. Что это вы себе парик белым посыпали? Верно, хотите, чтоб люди подумали, будто у вас уж мозги в голове не умещаются?
Овен. Вам не нравится мое обличие, зато оно по вкусу вашей дочери.
Апшонес. Я хочу, чтоб вы оставили мою дочь в покое. Глаз с нее не спущу. А если вам все-таки удастся погубить ее, знайте: поместье отца не спасет вас от моего возмездия. Тогда вы поймете, что истинный дух английской свободы не мирится с притеснением, как бы высоко ни вознесся обидчик.
Овен. Истинный дух английской свободы! Ха, ха, ха! Думаешь, ты первый отец или муж, который сперва поднимает шум, а потом ходит смирный, как овечка? Хорош любовник, если он отступается от возлюбленной, чуть родня пригрозит. Прими вас всерьез, может и стоило бы поостеречься, да ведь вы герои на словах, не на деле. (Поет.)
Прослыть стремится шлюха
Скромнейшей из людей,
А трус боится слуха
