Медли. Сейчас, сэр, перед вами разыграют одну шутку.
Входит джентльмен; он смеется. За сценой кричат "ура".
Бантер. Что такое?
Джентльмен. Вот так потеха! Животики надорвешь! Пистоль * помешался: вообразил себя важною персоной и шагает по улицам под барабан и скрипки.
Бантер. Господи!.. Пойду взгляну на это представление. (Уходит.)
Все. И я! И я!
Уходят.
Xен. Зачем же мне оставаться, раз все ушли?
Даппер. Мистер Сурвит, пойдемте и мы.
Медли. Если ваша светлость подождет, пока сменят декорации, Пистоль сам предстанет перед вами.
Сурвит. Не переигрываете ли вы с этой шуткой?
Медли. Ручаюсь, мы и вполовину не переигрываем против того, как он переигрывает свои роли. Впрочем, я хочу, чтобы публика оценила его по достоинству не в качестве актера, а в качестве министра.
Сурвит. Министра?..
Медли. Ну да, сэр. Помните, я говорил вам перед репетицией, что государства политическое и театральное удивительно схожи. И в том и в другом существуют правительства, и, прямо скажу, неважные! Королевству, которое имеет такое правительство, похвастаться нечем! Тут совсем как в театре: роли раздают, вовсе не думая о том, подходят для них исполнители или нет. Это я, конечно, о временах давно минувших. Публика освистывает и правительство и театральную дирекцию, а те, пока денежки текут в карман, смеются себе над нею за кулисами. Если сравнить театральные пьесы и статьи, которые пишутся по заказу правительства, то можно подумать, что они принадлежат одним и тем же авторам. А теперь начинайте сцену на улице! Входит Пистоль cum suis {Со своими (лат.).}. До сих пор, мистер Сурвит, перед нами появлялись лишь персонажи низшего порядка: щеголи, портные и им подобные, поэтому можно было обходиться прозой. Теперь, когда мы собираемся вывести на сцену более значительное лицо, наша муза заговорит возвышенным стилем. Дальнейшее, сэр, предназначено для людей утонченного вкуса. Итак, входит Пистоль.
Бьют барабаны, играют скрипки. Входит Пистоль, за ним толпа.
Пистоль.
Сограждане, друзья, коллеги, братья,
Участники больших и славных дел,
Предпринятых супруги нашей ради!
Свидетель бог! Нас огорчает очень,
Что мы - с таким талантом и ролями,
Вознесшими нас до вершины власти,
До званья театрального премьера,
Должны теперь, супругу защищая,
В бой с жалкою фигляршею вступить.
И несмотря на то, что по наследству
Мы обладаем незаконной властью,
Причина есть - она пока в секрете
Нам к публике покорно обращаться.
