Что до нас, несчастных пассажиров, мы были бы рады любому порту. У нас кончились не только свежие припасы, если не считать изрядного количества старых уток и кур, но даже и свежий хлеб, остались только морские сухари, а их я не мог разгрызть. Вот таким образом впервые в жизни я узнал, что значит остаться без куска хлеба.
Ветер, однако, оказался не таким злодеем, как мы опасались: он остывал вместе с солнцем, смягчился с приближением луны и опять стал для нас благоприятным, хотя дул так нежно, что по наблюдению следующего дня мы оказались чуть южнее мыса Финистер. Нынче вечером в шесть часов он, весь день такой мирный, резко усилился и, сохраняя нужное нам направление, погнал вперед по семь узлов в час.
Сегодня мы видели парус, единственный, как мне сказали, за весь переход по заливу. Я упоминаю об этом потому, что одна вещь мне показалась немного странной: хотя парус был так далеко, что я мог только сказать, что это корабль, матросы каким-то образом определили, что это бриг и что он идет в какой-то порт в Галисии.
Воскресенье. После молитв, которые добрый наш капитан прочитал на палубе явственно слышным голосом, мы оказались на 42o широты, и капитан объявил, что ужинать мы будем в виду Опорто. Ветра у нас в тот день было маловато, но так как дул он для нас как по заказу, мы возместили этот недостаток парусами, подняли все до последнего лоскута. Делали мы всего четыре мили в час, но таким беспокойным аллюром, все время переваливаясь с борта на борт, что я настрадался за все путешествие. Растряс все мои потроха. А день был ясный, безмятежный, и капитан, очень довольный жизнью, твердил, что не запомнит такого приятного дня в море.
Ветер дул так весело, что всю ночь мы делали по шесть с лишним узлов в час.
Понедельник. Утром наш капитан решил, что мы достигли широты 40o и очень скоро начнутся Берлинги, как они значатся на морских картах. Мы добрались до них в пять пополудни, это была первая земля, которую мы увидели после Девоншира. Это - множество мелких скалистых островков, недалеко от берега, только три из них видны над водой.
Здесь португальцы держат нечто вроде гарнизона, если можно это так назвать. Состоит он из злодеев, которых ссылают сюда на определенный срок за разные провинности. Такую политику они могли перенять у египтян, как о том пишет Диодор Сицилийский. Этот умный народ, не желая допустить падения нравов от предосудительного общения, построил город на Красном море и выпроводил туда большое число своих преступников, предварительно пометив их несмываемым знаком, чтобы они не вернулись и не смешались с благонадежной частью граждан.
