Многих моих читателей несомненно удивит, что когда мы стояли на якоре в миле или двух от города, даже в самую тихую погоду, мы часто оставались без свежей провизии и зелени и прочих сухопутных благ, как будто от земли нас отделяла сотня миль. И это притом, что на виду у нас бывало множество лодок, чьи владельцы зарабатывали на жизнь, перевозя людей туда и обратно, и в любое время их можно было призвать на помощь, и у капитана была собственная небольшая шлюпка и матросы, всегда готовые сесть на весла.
Это я, впрочем, уже отчасти объяснил излишней алчностью людей, которые запрашивали намного больше того, что стоит их труд. Что же до пользы от капитанской шлюпки, тут надобно кое-что добавить, так как это осветит некоторые безобразия, требующие внимания наших законодателей, ибо они касаются самой ценной части королевских подданных, - тех, чьими силами осуществляется торговля нации.
Напомню: наш капитан был отличный, многоопытный моряк, более тридцати лет командовал судами, и часть этого времени, как уже было рассказано, капером; он отличался великой храбростью в поведении и столь же успешно развил в себе глубокое отвращение к тому, чтобы посылать свою шлюпку на берег, когда ветер задерживал нас в какой-нибудь гавани. Отвращение это родилось не из страха, что частое использование пойдет во вред шлюпке, а было порождено опытом, говорившим, что куда легче послать матросов на берег, нежели потом загнать их обратно в шлюпку. Пока они находились на корабле, они признавали в нем хозяина, но не допускали, чтобы власть его простиралась на берег, где каждый, едва ступив на землю, становился sui juris {Здесь - в своем праве (лат.). Термин римского права, означает полноту гражданских прав.} и воображал, что волен воротиться когда вздумается. И дело тут не в той радости, какую доставляют свежий воздух и зеленые поля на суше. Каждый из них предпочел бы свой корабль и свой гамак всем ароматам счастливой Аравии; но, на их беду, во всех морских портах Англии имеются дома, самое существование которых зиждется на обеспечении рыцарей бушлата некоторыми развлечениями. С этой целью там всегда держат изрядный запас горячительных напитков, которые сразу наполняют сердце радостью, изгоняют все тревожные, да и все прочие мысли и подсказывают песни бодрости и благодарения за многие удивительные блага, которыми так богата моряцкая жизнь.
Про себя скажу, как бы нелепо это ни показалось, что я всегда считал диковинную историю о Цирцее в "Одиссее" всего лишь искусной аллегорией, в которой Гомер вознамерился преподать своим современникам такой же урок, как мы - нашим современникам в этом отступлении. Как преподавание грекам искусства войны было несомненно целью "Илиады", так и преподавание искусства навигации лежало в основе замысла "Одиссеи". Для этого их географическое положение было как нельзя лучше приспособлено, и действительно, Фукидид в начале своей "Истории" говорит о греках как о ватаге пиратов или флибустьеров, "грабящих друг друга на морях". Надо думать, что это была первая коммерческая организация до изобретения Ars Cauponaria {Искусства торговли (лат.).} и купцы, вместо того чтобы грабить друг друга, начали друг друга надувать и обманывать и постепенно заменили Метаблетик {Греч. слово, означает "меновую торговлю", товарообмен.}, единственный вид торговли, который допускает Аристотель в своей "Политике", Хрематистиком {Греч. слово, означает "посвященность наживе, стяжательство".}.
