Услышав это, некоторые прелаты засмеялись, другие кричали, чтобы Гус перестал. Когда Гус замолчал, наконец было прочитано, что он как упорный еретик приговорен к лишению священнического сана и к сожжению на костре. Все его книги должны быть сожжены, его память – проклята, а душа ввергнута в ад.
За чтением приговора тотчас последовало исполнение: Гуса взвели на подмостки и сначала надели ему полное священническое облачение, чтобы потом снять. Еще раз от него требовали отречения. Гус прослезился и, обращаясь к народу, сказал:
– Смотрите! Эти епископы увещевают меня отречься; но я боюсь сделать это, чтобы не стать лжецом перед Богом и перед своею совестью и чтобы не опозорить себя в глазах тех, кому я проповедовал, и перед другими верными проповедниками!
Тогда приступили к позорному обряду лишения сана. Гуса осыпали поруганиями, он отвечал на эту брань спокойно и с достоинством. Ему дали, например, в руки чашу, затем отняли, со словами: “О проклятый Иуда, оставивший совет мира и совещавшийся с иудеями, отдай нам чашу искупления”. Гус ответил: “Не от вас получил я благодать и не вы ее у меня отнимете”. Затем сорвали с Гуса облачение, испортили ему тонзуру и на голову надели бумажный колпак, вышиною в локоть, с рисунком, изображавшим чертей, тащивших его душу в ад. При этом говорили: “Поручаем твою душу дьяволу”. “А я, – сказал Гус, – поручаю свою душу Христу. Христос, – прибавил он, – носил еще более тяжелый терновый венец; я, бедный грешник, покорно снесу этот позорный, но более легкий венец”, – он указал при этом на колпак.
Лишив Гуса священнического сана, прелаты сделали свое дело и передали Гуса светской власти, то есть императору, причем лицемерно умыли руки, сказав: “Если император пожелает, он может не казнить Гуса, а заточить”. Но Сигизмунд тотчас передал Гуса пфальцграфу Людвигу, сказав: “Поступи с ним, как с еретиком”.
Людвиг, в свою очередь, призвал констанцского фохта Хагена и сказал уже вполне откровенно:
– Возьми его и сожги как еретика.
Отцы Констанцского собора преспокойно продолжали заседание и перешли к другим очередным делам.
Под прикрытием нескольких тысяч вооруженных людей Гуса повели через соборную площадь. На пути он увидел горящий костер: это жгли его книги. Гус улыбнулся и сказал окружающим:
– Не верьте, что я умираю за еретические учения. Меня обвинили враги и лжесвидетели.
Затем он стал молиться по-латыни.
Место казни находилось за городскими воротами, между садами, подле Рейна и недалеко от того самого замка Готтлибен, где был в заточении Гус и куда потом посадили папу Иоанна. Прибыв на место, Гус упал на колени и продолжал молиться. Когда палач велел ему взойти на костер, Гус выпрямился и сказал так громко, что его слышали даже в значительном отдалении:
