“императора французов”, хотя имя “республики” красовалось еще года три. Плебисцит дал три с половиной миллиона “да” и две с половиной тысячи “нет”.
2 декабря совершилось коронование, напоминавшее дни короля-солнца. Наполеон не согласился только причаститься, опасаясь яда итальянских прелатов; зато он тогда же обвенчался, хотя и тайно, с Жозефиной. Обряд коронования совершал сам Пий VII, в ожидании Пипинова дара. Но он получил только восстановление григорианского календаря, и тогда же иезуиты были изгнаны из Франции. Полгода спустя Наполеон был коронован в Милане как итальянский король.
Глава IV. Император. Борьба за миродержавие. 1804 – 1807
Ставши императором, Наполеон еще больше спешил жить. Особенно поразительна его неусыпная деятельность в период расцвета сил – до 1808 года. Тогда-то, наряду с почти беспрерывными “кампаниями”, шла неустанная работа внутреннего устроения Франции. Но она могла совершаться только урывками, и в ней уже не было творчества: развивалась величавая машина консульства. Эта машина оказалась бы прямым возвратом к старому абсолютизму, если бы ее сила не лежала в могучей централизации, искоренявшей пережитки феодализма.
Старый дух в новой форме проявлялся наглядно в Тюильри. Сам император назывался “Божией милостью” и получал двадцать пять млн. франков в год. Воскресли “Madame”, “французские принцы”; к ним прибавились “великие сановники” и “великие служители империи”, в том числе шестнадцать “маршалов”. У супруги, матери и сестер императора завелись свои дворы с пышными штатами. Все это щеголяло титулами высочеств, сиятельств, превосходительств: сама Жозефина называла мужа не иначе, как ваше величество и государь, и братья не смели садиться в его присутствии. Тут главным культом был этикет, по строгим правилам времен Людовика XIV. Он соблюдался на всех балах, маскарадах, охотах, сценических представлениях, в особенности же на торжественных аудиенциях, где собиралось до двухсот высоких особ, при всем дипломатическом корпусе. Живописны и величавы были также церковные службы в такие праздники, установленные декретами (указами), как день неизвестного итальянского святого (Наполеона) и первое декабрьское воскресенье – в годовщину коронации и Аустерлица. Столь же пышно была представлена империя за границей: французский посланник в Петербурге получал до восьмисот тысяч франков в год.
Все принимало “августейший” вид: даже сестры-республики переименовались в королевства. И постепенно целая династия
