Как бы то ни было, периоды этих “дьявольских” искушений были самыми мучительными в жизни реформатора. Обыкновенно столь жизнерадостный, служивший для других в дни испытаний неисчерпаемым источником утешений, он впадал тогда в отчаянное малодушие и слезно просил друзей молиться за него. Бывали моменты, по его собственному признанию, когда он был близок к самоубийству. Даже всякая проповедь на новую тему повергала его в борьбу с самим собой. Во время спора с Цвингли он “извивался, как червь”, чтобы не дать себя опутать столь убедительными доводами противника. Однако в конце концов все эти колебания и сомнения только укрепляли его веру. После каждого приступа слабости он устремлялся в бой с удвоенной энергией и проявлял еще большую неуступчивость, чем прежде. Сама сила искушений укрепляла его в мысли, что он – избранное оружие Божие. Он неоднократно заявляет, что его учение внушено ему Богом, что его слово – слово Христа, пославшего его вновь возвестить миру чистое евангельское учение, затемненное и искаженное католической церковью. Отсюда тон величайшей самоуверенности, с которой он постоянно говорит о себе как о проповеднике слова Божия. Смиренно признаваясь в своих личных слабостях, он в то же время предъявляет такие же претензии на непогрешимость в делах веры, какие предъявляла столь беспощадно бичуемая им старая Церковь:
“Пусть мир порицает нас, пусть свирепствует против нас, как знает; но праведный суд ожидает нас на небе. Я, доктор Мартин Лютер, уверен, что проповеди моей воздадут свидетельство птицы, камни и песок морской. Там, на небе, у меня больше союзников, чем здесь, на земле, врагов”. В другом месте он выражается еще решительнее: “Я, Лютер, не подчиню своего учения ничьему суду, даже ангелов. Кто не принимает его, тот не может спастись”.
Подобные заявления, в связи с соответствующим образом действий, без сомнения, вполне оправдывают насмешливое прозвище “виттенбергского папы”, данное реформатору его противниками.
Глава VIII. Последние годы Лютера
Нюрнбергский мир, хотя и обязывал членов Шмалькальденского союза к сохранению status quo в ожидании собора, не помешал дальнейшим успехам реформации. С отъездом императора протестантские князья перестали стесняться. При их содействии реформация была введена в конце тридцатых годов в Вюртемберге, Бранденбурге, Брауншвейге, герцогстве Саксонском и других частях Северной Германии. Особенным торжеством должен был наполнить сердце реформатора тот день, когда он мог всенародно проповедовать в Лейпциге, столице умершего врага своего Георга (1539 год). Еще значительнее были победы, одержанные его учением вне Германии, где оно сделалось господствующей религией в двух государствах – Швеции и Дании.
