Еще более непростительным, на наш взгляд, является поведение Лютера после восстания. Теперь, когда страсти улеглись и голос благоразумия и справедливости мог быть скорее услышан, реформатору представлялся удобный случай снова напомнить торжествующему победителю о необходимости улучшить положение побежденных. Но Лютер, раньше так настойчиво внушавший правящим классам, что только уменьшением тягостей, лежащих на бедном народе, они могут уберечь себя от будущих восстаний, теперь не нашел ни одного слова в защиту интересов крестьян. Мало того, с этого времени мы замечаем с его стороны совершенно новое отношение к народу. Как и все страстные натуры, он всегда переходит от одной крайности к другой. Подобно тому, как из пламенного поклонника папы он сделался самым непримиримым врагом его, так и теперь, потеряв веру в народ, в его способность отрешиться от чисто мирских интересов и ценить выше всего духовную евангельскую свободу, он стал относиться к нему с величайшим презрением и советовал правителям держать его в самом строгом повиновении и не делал никаких уступок.
Неудивительно, что и доверие народа к реформатору с тех пор было радикально подорвано. Недавний кумир и вождь народа сделался теперь для него предметом ужаса и ненависти. Еще долго после восстания Лютер не решался показываться в некоторых местностях из опасения народной мести. Вместе с тем народ охладел к самой реформе, и дальнейшими успехами своими она обязана уже не религиозному одушевлению масс, а воздействию властей, усердие которых к делу реформы в значительной степени обусловливалось соображениями чисто политического характера.
Глава VI. Церковная реформа
С 1525 года реформационное движение вступает в новый фазис. За периодом национальной оппозиции Риму и широких реформаторских задач начинается период церковной организации, а последняя, в свою очередь, из чисто народного дела становится делом князей.
И то, и другое является неизбежным следствием того положения, в которое социальная революция поставила реформатора. Мы проследили его прежнее развитие. Видели, как за первым, почти бессознательным шагом на новом пути пред ним стал быстро раздвигаться горизонт идей, весьма скоро удаливших его от прежней веры и увлекших в упорную борьбу с Римом. Мы видели также, как это расширение круга идей сопровождалось соответственно расширением круга деятельности, – как одно за другим примыкали к нему все слои общества: сначала университетская молодежь и более мобильное городское население, потом гуманисты, рыцари, князья (не только светские, но отчасти духовные) и крестьяне. В Вормсе Лютер достигает апогея своей популярности и духовного могущества. В это время все классы общества, как ни разнородны их сословные интересы, видят в нем своего вождя и пророка, выразителя самого заветного стремления нации. Осуждение Лютера только увеличивает его популярность – его считают мучеником, его образ в эту пору окружен нимбом. Некоторое время ему еще удается удержаться на этой высоте. Одного его слова по возвращении из Вартбурга достаточно, чтобы успокоить разыгравшиеся страсти и задержать готовую разразиться бурю.
