Иван Шуйский был груб, спесив, деспот. Корыстолюбие его несомненно, с государственной и царской казной он не стеснялся, еще меньше стеснялись его клевреты. Так, боярин A. M. Шуйский и князь Оболенский, будучи наместниками в Пскове, свирепствовали как львы, по выражению современников; не только угнетали земледельцев и граждан беззаконными налогами, вымышляли преступления, ободряли правых доносителей – но и грабили самые монастыри. Жители пригородов не смели ездить в Псков; многие бежали в чужие земли.
Партия Шуйских была свергнута партией Бельских, ненадолго, однако, до следующего заговора. А он себя ждать не заставил. Иван Шуйский опять захватил власть в свои руки.
Такова фактическая сторона дела вплоть до 1543 года, когда Грозному исполнилось уже 13 лет.
Что делал Грозный все это время? Быть может, история и осветит когда-нибудь юношеские годы его царствования, нам же остается лишь догадываться, опираясь на немногие, к счастью, несомненные факты.
Грозный рано стал пристально всматриваться в окружающее и понимать его. Многие факты этих детских лет навеки запали в его душу и ничто не могло искоренить их оттуда. Через 20 лет он вспоминает наглость Шуйского, развалившегося на кровати отца. Очевидно, эта наглость глубоко обидела его. Не было недостатка и в окружающих, которые постоянно нашептывали Иоанну про величие власти его, про ее унижение. Эти нашептывания падали на подготовленную почву. Наследственное властолюбие проявлялось уже и в ребенке; его быстрый, деятельный ум прекрасно подмечал те противоречия, которыми так богато его детство. Все делается его именем, все выказывают полную покорность ему, а между тем сам он лично ничего не знает. Это мучило и обижало его. Он читал книги, где говорилось о величии царской власти, читал запоем, страстно выискивая в них аргументы в защиту своих прав. Он находил эти аргументы и в книгах, и в речах таких царедворцев, как Бельский.
До поры до времени он по необходимости должен был молчать и смиряться. Обстоятельства были против него и на стороне Шуйских. Заговор Бельского не удался: человек, которого он считал своим другом, опять очутился в темнице.
Шуйские торжествовали в Москве, где у них была большая партия, в провинции, которой они управляли через своих клевретов. Их торжество было, повторяю, спесивым и наглым, бесконечно оскорбительным для тщеславной натуры Иоанна. Знаменитая формула: “бояре – мои враги по преимуществу” не могла не сложиться в этой странной обстановке.
