Вскоре Ешу получил подтверждение своим догадкам в Снах. Сны были неясны и туманны, словно непонятные намеки непонятно на что. Ешу просыпался после Сна очень рано и долго лежал, пытаясь осмыслить сон, понять, на что и, главное кто намекает. Он стал задумчив и невесел. Детские игры больше не занимали его. Он часто уходил на реку и часами сидел, глядя на воду. Однажды отец сказал, что не пора ли ему помогать в поле, близится уборка урожая и одному ему не управиться, а у матери полно работы по дому. Ешу молча посмотрел на него и отец опустил глаза, пробормотал что-то и ушел. Однако Ешу вскоре поднялся и побрел за ним. С тех пор он стал не просто помогать, он стал работать в поле как взрослый, изматывая себя трудом так, что отцу приходилось часто осаживать его, чтобы не надорвался.
Сны продолжались. С каждым годом они становились все более осмысленными, намеки - все более явными, и в день своего семнадцатилетия Ешу понял, кто он такой... Это было как удар. Он проснулся и долго лежал с открытыми глазами. Занималось утро. Запели птицы в саду. Отец тяжело заворочался за перегородкой и затих. Ешу тихо встал, набросил на себя одежду, одел сандалии и вышел из дому. Он брел наугад, не разбирая дороги, пока не вышел к реке. Сел на берегу.
Это неправда. Это не могло быть правдой. Это же просто сон, обыкновенный сон, что это он себе вообразил. Лезут же глупости в голову. Он пытался загнать как можно глубже мысль о том, что это вовсе не глупости, но она никак не хотела прятаться, все время всплывая на поверхность. Он пытался бороться с ней, но это было выше его сил. Но поверить он все-таки не мог. Доказательств - вот что требовало все его существо. Доказательств! Доказательств не было, следовательно надо было добыть контрдоказательства, опровергнуть Сны, убедить себя в том, что он ничем не отличается от остальных людей. Если Сны говорят правду, значит он может сотворить чудо. Вот! Чуда! - потребовал он от себя. Вот река. Встань и пойди по воде. Люди не могут ходить по воде. А ты пойди! Он встал, постоял и снова сел. Бред! Вздор! Не пойти ему по воде, ведь он не верит, что можно пойти по воде как по земной тверди, значит у него не получится пойти по воде. Ну и что? А если поверить? Если изо всех сил захотеть? Он закрыл глаза и принялся убеждать себя, что вода тверда, что она выдержит его, что он сможет, что у него получится, и когда ему показалось, что он убедил себя, что вода действительно тверда, он снова встал и сделал несколько шагов. Однако решимость его вдруг быстро ослабела. Он понял, что боится. Боится того, что Сны сказали правду, боится получить доказательство своей исключительности, своего нечеловеческого происхождения. Он тряхнул головой, упрямо заставляя себя побороть страх, снова закрыл глаза и пошел к воде, повторяя про себя: вода тверда... вода тверда... вода тверда...
