Верный взгляд и быстрота руки иногда оказывали знаменитому художнику большие услуги. Нередко, проходя по улицам Амстердама, он останавливался перед какой-нибудь группой – и уличная сценка как живая ложилась на послушную доску. Может быть, невольные натурщики никогда бы не позволили граверу передать потомству свои непривлекательные черты, но это делалось помимо их воли. Так возникли гравюры «Играющие в карты», «Пирожница», «Девочка, возвращающаяся с рынка» и другие.
Во время своих прогулок по городу Рембрандт любил заходить в зверинцы, которые часто наезжали в Амстердам и подолгу оставались в нем. Он знакомился с их хозяевами, расспрашивал про нравы животных и любовался изящными и красивыми движениями пантер, антилоп и диких коз. Плодом этих посещений были гравюры с натуры. Рембрандт первый из живописцев Возрождения изображает на своих картинах и эстампах настоящих львов, верблюдов и обезьян, а не каких-то фантастических животных. Даже сейчас, когда близость к природе составляет необходимую принадлежность всякого рисунка, рембрандтовская гравюра «Слон» вовсе не утратила своего значения и высоко ценится знатоками искусства. Первый из граверов той эпохи, Рембрандт в своих эстампах решил две задачи огромной важности: во-первых, на черных оттисках с металлической доски он без помощи красок и рельефа сумел вызвать световые эффекты; во-вторых, он придал всем своим фигурам жизнь и движение. В офорте «Ангел возвещает пастухам рождение Спасителя» оба эти условия соблюдены в совершенстве. Утомленные пастухи и стада мирно спят под сенью густого леса. Мрак южной ночи внезапно озарился ослепительным светом. Испуганные необычным явлением животные в ужасе разбегаются в разные стороны, за ними бегут и пастухи. Только двое из них с благоговейным страхом внимают словам ангела, стоящего на лучезарном облаке, среди сонма херувимов и небесных сил. Потоки света проходят сквозь листву, проникают в глубь леса и придают группам людей и животных необыкновенную рельефность.
Такое же впечатление движения и жизни производит гравюра «Изгнание торгующих из храма». Но этот эстамп, в противоположность первому, проникнутому тихой радостью, полон борьбы и смятения. Фигура Христа, энергичная до грубости, скорее изображает не Всеблагого Учителя, а фанатика-анабаптиста времен борьбы с католичеством; по всей вероятности, Рембрандт в детстве присутствовал при последних иконоборческих беспорядках в Лейдене или его окрестностях. Но достаточно внимательно вглядеться в гравюру, чтобы вполне оценить ее достоинства. Какой контраст между мощным обликом Христа, преисполненного негодования против нарушающих святыню храма, и трусливыми и озлобленными лицами торгашей, бегущих от поднятой руки Его! Кругом полный хаос: торговцы стараются спасти свой товар, менялы подбирают деньги, упавшие от напора люди напрасно силятся оградить себя от ушибов. В глубине храма иудейские первосвященники и левиты, замечательно похожие на католических патеров, с иронией и невозмутимым спокойствием следят за бурной сценой. Группировка сделана так искусно, что, несмотря на большое количество фигур, гармония и цельность композиции нисколько не нарушены.
