Мишка все это выпалил на одном дыхании и тут же, в одну секунду, скрылся за воротами от меня и от греха подальше.
– В людях люди становятся людоедами! – только и успел я крикнуть вслед мелькающим пяткам Мишки.
Мишкина новость добила меня окончательно. Я ходил из угла в угол по своей сторожке и не находил себе места. Со мной ничего подобного в жизни не случалось. Я всегда гордился, что могу себя держать в руках. Сегодня же мои руки совершенно обессилели и почва уходила из-под ног. Неужели это и есть любовь? Тогда почему так больно?
Чижик умоляюще смотрел на меня, ожидая очередного честного слова, что глупости больше не повторятся. Но в этот раз я ничего Чижику не пообещал. Чижику было больно не меньше моего.
Следующим днем я наотрез отказался быть зрителем и, едва увидев Лиду под засохшим дубом, тут же решительно, почти зло направился к ней.
– О, это вы, дикий человек! – Она слегка приподнялась на локтях. – А я-то думала, мы распрощались с вами навсегда.
– Как видите, нет. – Я злился на себя, на свою слабость, на свой лесной мир, в который Лида не могла войти и принять его не могла. Что я вообще делаю рядом с этой богиней! Я чувствовал себя настолько нелепым рядом с ней. Действительно, дикарь. Неуклюжий, здоровый, бородатый. «Домой, скорей домой», – прозвучали в моей голове волшебные слова, которые всегда выручали меня в трудных ситуациях.
Лида словно почувствовала мое намерение поскорее сбежать и остановила:
– Садитесь рядом.
Я от неожиданности бухнулся прямо на землю. Она была так близко. Это загорелое гладкое тело, эти пухлые чувственные губы, на которых играла приветливая улыбка. Эти влажные волосы… У меня перехватило дыхание. Слова застряли в горле. И в знойном воздухе, как грозовое облако, повисло тягостное молчание.
– Будет дождь, – выдавил я наконец самое умное из того, что пришло в голову.
Лида опрокинула голову вверх, вглядываясь в душное небо.
– Вы предсказываете погоду?
– Предсказывают гадалки. А я знаю.
– А что вы еще знаете? – Лида откровенно смотрела в мое лицо. И я смутился. Хорошо, что я зарос бородой, иначе она непременно заметила бы, как я покраснел.
– Ну же, – торопила она меня. – Что же вы еще знаете?
Мне так хотелось ответить, что я знаю наверняка, что люблю…
– Знаю… Знаю, что если среди лета появляются на деревьях желтые листья – к ранней осени и зиме, – запрокинув голову, я посмотрел на корявые черные ветви дуба. На нем не было и не могло быть ни одного листочка.
