Происшествия и опасные приключения дерзкого похода, предпринятого в пылу золотой лихорадки, впоследствии стали известны благодаря отцу Гаспару де Карваль, духовнику экспедиции, записавшему все подробности похода. 12 февраля 1542 года обе бригантины пришли к устью реки Напо39 (обе, потому что Орельяна с помощью местных индейцев построил еще одно судно, поменьше), и тут глазам пораженных испанцев предстала могучая река. Противоположный берег ее виднелся на горизонте в виде тонкой голубой полоски.
Это была Амазонка. Впервые белые люди, спустившиеся с Анд в низовья, увидели ее здесь, на западе.
— Mar dulce — сладкое море! — вырвалось из уст потрясенных испанцев восклицание, как нельзя лучше выразившее их первое впечатление.
Теперь возбужденные путешественники нисколько не сомневались, что находятся на верном пути, прямиком ведущем к несметным сокровищам золотого короля. Дружески настроенные индейцы омагуа подтверждали, что если плыть вниз по большой реке, то можно добраться до народа маноа (не города Маноа, как до сих пор полагали, а народа), живущего в устье Черной Реки.
По мере продвижения вперед напряжение испанцев все возрастало. Через несколько недель захваченные в плен индейцы подтвердили, что устье Черной Реки уже недалеко.
И вот настал день, когда сердца испанцев бурно забились: их взорам открылось широкое водное пространство. В Амазонку впадала река, лишь немногим уступавшая той, по которой они до сих пор плыли. Уже издали заметно было, как черные струи ее вливались в желтые воды Амазонки.
— Риу-Негру! — Черная Река! — взволнованно шептали испанцы, убедившись, что наконец-то они стоят у порога царства золотого короля.
Преодолев крутые водовороты, образовавшиеся при слиянии обеих рек, бригантины медленно плыли по Риу-Негру против течения. Спустя три часа испанцы увидели на левом, более высоком берегу реки людную деревню.
Когда бригантины подплыли ближе, от берега отчалило множество лодок и около тысячи воинов напали на них. Испанцы дали залп из мушкетов, зная по опыту, что выстрелы всегда обращали туземцев в бегство. Но на сей раз этого не случилось. Ярость индейцев была сильнее страха, и они не намерены были отступать.
На помощь им с противоположного берега двинулась новая флотилия, напавшая на испанцев сзади. Зажатые со всех сторон, испанцы сражались как львы; они яростно уничтожали карабкавшихся на борта бригантин туземцев, устилая их трупами реку. Черная вода покраснела от потоков крови нападающих. Стрелы и копья индейцев казались жалкими игрушками, бессильными против железных панцирей, которыми были защищены конквистадоры, и тем не менее почти все испанцы вскоре оказались ранеными. А вражеские лодки — целые тучи лодок! — все прибывали и прибывали. Орельяна понял, что против этих остервенелых полчищ ему не устоять. Единственным спасением было поспешное бегство. С трудом очистив борта бригантин от наседавших индейцев, испанцы в панике повернули назад. Еще несколько миль индейцы преследовали бригантины и отстали только тогда, когда суда вошли в Амазонку.
