Сократ был для маленького Стюарта идеалом нравственного человека. «Меморабилии» Ксенофонта были одной из первых книг, которые он прочел по-гречески, и образ мужественного, благородного философа, осужденного на смерть невежественной толпой, произвел глубокое впечатление на мальчика. Отец любил рассказывать ему в поучение известную басню о выборе Геркулеса и пользовался всяким случаем, чтобы внушить Стюарту уважение к добродетелям древнего мира. Нравственный идеал молодого Стюарта был целиком заимствован у стоиков; выше всего он ставил такие добродетели, как справедливость, умеренность, настойчивость и стремление к общественному благу.
Но условия жизни имеют несравненно большее значение при выработке нравственного склада человека, чем всевозможные поучения. Характер Милля сложился так же рано, как рано наступила для него умственная зрелость. Напряженная умственная работа была главным фактором его жизни, и она наложила неизгладимый отпечаток на весь его нравственный облик. Он работал круглый год по 8—9 часов в день, без всяких праздников, которых отец не допускал ни в коем случае, из опасения приучить сына к безделью. Только исключительно сильная натура могла вынести подобный труд без вреда для здоровья. Он никогда не занимался физическими упражнениями, играющими такую большую роль в системе английского воспитания, – не ездил верхом, не катался на лодке, не играл в крокет; вел в десять лет такой же образ жизни, как его отец – в пятьдесят. Мы уже несколько раз упоминали о том, что у Милля не было в детстве никаких товарищей. Он жил в обществе знакомых отца – Бентама, Грота, Рикардо, людей пожилых и серьезных, занятых исключительно умственными интересами. Подобная обстановка не по годам состарила Милля, убила в корне его детскую жизнерадостность и чрезвычайно ослабила его способность к наслаждению. Она подготовила тот душевный кризис, который в 20 лет чуть не привел Милля к самоубийству.
Привыкнув постоянно жить в книгах, Милль чувствовал себя очень неловко в обыденной жизни, был непрактичен, рассеян, не умел справляться с простыми вещами, которые легко давались всем другим, и часто выслушивал за это выговоры от отца. Ко всему, что не касалось учения, он проявлял мало интереса и казался даже вялым. Он сам пишет по этому поводу:
«Дети энергичных родителей обыкновенно бывают неэнергичными, потому что они подавляются личностью своих родителей. Воспитание, которое мне дал отец, более развило во мне способность познавать, чем действовать. Он прекрасно это сознавал и сурово упрекал меня за недостаток энергии. Но, оберегая меня от деморализующего влияния школьной жизни, он ничего не делал, чтобы заменить для меня ее светлые стороны. Ему казалось, что я легко приобрету те качества, которые ему самому давались без всяких усилий. На эту сторону воспитания он не обратил такого тщательного внимания, как на все остальные, и в данном случае, как и в некоторых других, рассчитывал на действие без причины».
