Локк, как и Аристотель, не любил тратить много времени на отделку своих сочинений.
В предисловии к пятому изданию «Опыта» Локк говорит:
«Любезный читатель! Я отдаю в твои руки свой труд, который служил мне развлечением в часы досуга и утешением в тяжелые минуты.
Поиск истины есть своего рода охота, где уже сам процесс преследования доставляет наслаждение.
Разум, подобно глазу, рассматривает предметы со своей точки зрения; то, что он видит, должно доставлять ему удовольствие, а то, что от него сокрыто, не может его печалить. Если человек живет собственным умом, а не собирает как милостыню чужие мысли, то он постоянно испытывает наслаждение в поиске истины, и чем больше требуется труда, тем большие радости выпадают на его долю. Он употребляет на пользу свое время и в том случае, когда не совершает ничего крупного, необыкновенного. Думать самостоятельно по силам каждому, поэтому каждому доступно и наслаждение, сопровождающее самостоятельное мышление.
Мой труд не заключает в себе положений, в которых я не вполне убежден, но я тоже могу заблуждаться.
Я предназначаю свою книгу не для людей уже вполне знакомых с предметом, а для тех, кому следует еще поучиться».
Локк как философ. – Главные положения философии Локка. Отрицание врожденных идей и признание опыта единственным источником нашего знания. – «Опыт исследования человеческого разума». – Мнение Локка о законах нравственности и свободе воли. – Отношение Локка к религии и вопросам теологии. – Материализм как следствие эмпиризма. – Особенность английских философов – Бэкона, Гоббса, Локка и Юма.
Джон Локк – отец не только современного эмпиризма, но и материализма. Его философия теории познавания состоит в развитии двух главных мыслей, из которых первая есть отрицание у человека врожденных идей, а вторая – утверждение, что источником всего нашего знания служит опыт.
Многие, говорит Локк, придерживаются мнения, что существуют врожденные идеи, возникающие в душе в самый момент ее зарождения; эти идеи она приносит будто бы с собой в мир. Врожденность же идей доказывают тем, что они являются чем-то общим, безусловным для всех без исключения. Если бы последнее и действительно имело место, то общность идей не служила бы доказательством их врожденности. Но мы не видим даже безусловной общности каких бы то ни было идей ни в теории, ни в практике. Мы не найдем ни одного правила нравственности, которое бы существовало у всех народов, во
