– Дайте ему полтинник, чтоб не смотрел, – сказал по-немецки кучер. Мы дали полтинник, досмотрщик взял его, поклонился и крикнул магическое: «подвись». Проехав линию, по которой растянута цепь из солдат таможенной стражи, версты через две нас снова остановили перед какою-то мазанкою. Оттуда выскочил еврей и потребовал снова наши паспорта.
– А ему дайте полтинник, – сказал он, указывая на безмолвно стоящего ундера.
Мы дали полтинник, и еврей юркнул в мазанку. Через четверть часа он выскочил, махнул в воздухе документами, отворяющими нам двери Европы, и побежал к шлагбауму. Шлагбаум наш, русский, так недавно снят с городских въездов, что его все помнят и говорить о нем нечего. Австрийский шлагбаум построен по одинаковому фасону с российским и также выкрашен зигзагами, но не белой и черной краской, с красными разводками, а темно-желтой и черной краской, без всякой разноцветной разводки. Вид прескверный. Один шлагбаум от другого отстоит шага на три, и поднимаются и опускаются они оба разом. За желтым шлагбаумом стоит австрийский часовой, в огромных сапогах, дающих ему вид тонконогого аиста.
– Не имеете ли табаку? – спросил он нас тоненьким голоском.
– Имею, – отвечал я.
– Нельзя везти. Сколько у вас?
– Три сигары.
– Дайте ему два злота, – сказал по-польски еврей, держащий в руках наши паспорты. Мы дали.
– Дайте теперь полтинник за прописку паспортов.
– За какую же еще прописку? Уж их сегодня два раза прописывали.
– А! Нужно еще раз прописать на австрийской границе.
– Ну, у нас нет полтинника, – сказали мы, осмотревши свои портмоне, в которых не было ни одной мелкой монетки.
– Ну, как же быть? – спросил улыбаясь еврей.
– А черт их возьми; обойдутся и без взяток.
– Как можно! Как можно! Они вас до ночи не пустят.
– Пустят.
– Ей! Господа, дайте, – сказал наш кучер, – тут уж нечего разговаривать. Вчера полковник гвардейский так же вот закапризничал, так с 7 часов до 12-ти и продержали.
Что делать? Раздав всю мелочь соотечественникам, взимавшим с нас подать, мы уже были несостоятельны к подкупу иностранцев, во всем, по-видимому, солидарных с воинами, стоящими за черно-белым шлагбаумом.
– Подите, заручитесь за панов, – сказал находчивый еврей нашему извозчику.
– Я согласен, – ответил извозчик. – Хотите, паны, я заручусь, а вы мне отдадите в Бродах?
– Пожалуйста!
Ямщик с евреем пошли в «австрийскую контору» и через четверть часа вышли с нашими паспортами.
– Что ж теперь мне делать? – спросил еврей.
