Прежде чем перейти к рассмотрению последующей жизни Каразина и новой его деятельности, сделаем еще несколько замечаний о его внеслужебных занятиях в период 1801–1804 гг. Выше уже говорилось о разных щекотливых поручениях, которые давал ему Александр I и образчиком которых является вышеприведенное дело Лопухина. Но Александр давал Каразину поручения и иного рода, как, например, поручения пересмотреть статут ордена св. Владимира, составлять записки по разным вопросам законодательства и т. п. К его знаниям и талантам прибегали и тогдашние сановники, как это мы видели на примере Потоцкого. Пользовался его услугами и такой человек, как Сперанский. В числе опубликованных материалов для биографии Каразина есть следующая записка к нему Сперанского: «Весьма, весьма вам благодарен. Я сижу точно как в тумане, окружен мыслями о законах, о установлениях, о порядке, коего тщетно в мире и в голове моей ищу и который нахожу в ваших бумагах. Теперь начинаю писать наказ. Завтра ожидаю вас поутру; если не застанете меня дома, прошу немного подождать: я в семь с половиной возвращусь». На особом листке, приложенном к нему, значится:
«1. О крестьянах
1) обещание
2) источники коммерции
3) местное управление
2. О государственных делах, какие есть государственные дела, или какие должны быть предметы управления совета»
Это, по-видимому, конспект предметов, мнение о которых Каразина было желательно знать Сперанскому. Как видим, влияние Каразина имело место и там, где его мы всего менее могли ожидать.
Позднее, в 1810 году, когда Сперанский был в апогее своего величия, Каразин обратился к нему с письмом, в котором просил его содействия в получении ссуды из казны под залог своего имения для устройства селитряного завода, в котором он имел в виду применить новый, открытый им, способ добычи селитры. Для выдачи подобных ссуд существовала особая сумма; но Каразину ссуды не давали, требуя, чтобы он предварительно открыл свой секрет, на что тот не соглашался. Он просил у Сперанского «одного его слова». Письмо заканчивается словами: «Если я писал только к тайному советнику, etc., etc., etc., a не к человеку… Бог с вами». Оказалось, что письмо действительно попало к тайному советнику, а не к человеку, так как Сперанский даже не ответил. Каразин, по своей наивности, очень не вовремя напомнил Сперанскому о том, что они «были некогда друзья» и Сперанский величал его в письмах своих «единственным душевным другом».
