Бруно в Лондоне. – Изложение содержания его астрономических и философских сочинений. – Влияние Плотина и Николая Кузанского. – Бруно как философ астрономии и предшественник Спинозы и Гегеля. – «Изгнание торжествующего животного». – Содержание этой книги. – Взгляд Бруно на евреев. – «Тайное учение коня Пегаса и осла Силена». – Содержание книги «О героическом энтузиазме». – Филипп Сидней. – Отношение Бруно к женщинам. – Возвращение в Париж. – Переговоры о примирении с церковью. – Окончательный разрыв с нею и диспут в Сорбонне. – Жан Геннекен. – Петр Рамус. – После диспута Бруно покидает Париж
После Оксфорда Бруно опять поселился в Лондоне у своего радушного друга де Кастельно; он превосходно воспользовался своим временем, которое теперь ему уже не приходилось употреблять на заработок из-за куска хлеба. В течение двухлетнего пребывания в доме своего покровителя он написал все свои итальянские произведения, составлявшие впоследствии в Вагнеровском издании (Лейпциг, 1830) два компактных тома в 1/8 листа. Кроме «La Cena delle Ceneri», сюда вошли:
1) О причине, начале всего и едином (De la Causa, Principio et Uno).
2) O бесконечном, вселенной и небесных телах (De l'Infinito, Universo e Mondi).
3) Изгнание торжествующего животного (Spaccio de la bestia trionfante).
4) Тайное учение Пегасского коня с присоединением такого же учения Силенского осла (Cabala del cavalla Pegaseo coll'aggiunta del Asino Cillenico) и, наконец,
5) O героическом энтузиазме (Degli eroici furori).
Все эти диалоги поражают глубиною мысли и изяществом литературной обработки; если они и уступают диалогам Платона, то только по красоте отделки, но никак не в свежести и глубине своих идей.
Космология наиболее подробно изложена в диалогах О бесконечном, вселенной и небесных телах. Из безграничности пространства и бесконечности творческой силы природы Бруно делает вывод о бесконечности всего мира, так как бесконечной причине должно, по его мнению, соответствовать и бесконечное следствие. Всюду во вселенной он видит одну и ту же жизнь, отличную только по своим бесконечно различным формам и ступеням развития; везде он предполагает единую, изнутри себя творящую, природу. Странно было бы думать, что небесные тела ничего из себя не представляют, кроме света, который они посылают на Землю. Гораздо вероятнее, что и эти миры населены существами такими же или более высокоразвитыми, чем живущие на Земле. Каждое небесное тело, взятое в целом, есть живое существо; так же и вселенная представляет живой организм. Созерцание этой наполненной жизнью вселенной ободряет Бруно и делает его счастливым; в ней находит он примирение со злом и несовершенством нашего существования. Кто останавливает свой взгляд лишь на частностях, тот теряет из виду красоту целого. Подобное случается с каждым, кто рассматривает мельчайшие части строения и не замечает красоты его в общем. Вот, восклицает Бруно, та философия, что облагораживает чувство, удовлетворяет дух, просветляет разум и приносит ту долю счастья, которая доступна человеку. Она освобождает его равно и от грызущей заботы о наслаждениях, и от слепого чувства страдания. Непосредственно за этими диалогами следуют диалоги О
