Трактат состоит из 42 глав, распределенных далеко не равномерно. Установив основные начала законодательства, автор рассматривает в восьми главах всё, что, по его мнению, относится к формальному праву; остальные главы посвящены вопросам материального права. Беккариа не был юристом в строгом значении этого слова, поэтому в распределении собранного материала не стеснял себя принятой у юристов классификацией. Вопросы судопроизводственные смешаны с материальным правом; проступки, коренящиеся в области нарушения обязательных отношений граждан между собою, чередуются с вопросами чисто этического свойства. Вот, например, содержание некоторых глав, следующих почти одна за другой: оскорбление величества, дуэль, кража, контрабанда, банкротство, тунеядство, самоубийство. Рядом со значительнейшими главами о смертной казни и конфискации имущества стоит глава о бесчестии. Срок уголовной давности рассматривается следом за главой о пытке, теперь потерявшею свой raison d'être, но в свое время производившей огромное впечатление как смелый протест против безнравственного института, считавшегося неприкосновенным. Все эти мелкие отступления от несколько придирчивых требований отупевших представителей казеннокоштной науки нисколько не мешают целостному впечатлению, производимому этим удивительным трактатом, сокрушившим обветшалое здание, от которого веяло ужасом могилы, страхом не смерти, а бесконечного процесса мучительного прекращения жизни. Ни к одному произведению юридической литературы за истекающее столетие так не подходит меткая характеристика творения Беккариа, сделанная одним из лучших наших современных юристов-мыслителей. «Маленький камень, – говорит В. Д. Спасович, – брошенный ловкою рукою из пращи этого молодого Давида, поразил в самое чело и ниспроверг гиганта средневековой юриспруденции. Павший гигант уже и не поднялся более. Пытка и теория законных доказательств, коварные допросы, присяги обвиняемого в своей невиновности, приговоры, основанные на обвинениях от не объявляемых лиц, были сразу и окончательно осуждены; смертная казнь обречена на постепенное, хотя и медленное, упразднение».
«Гигант», с которым Беккариа решился вступить в отчаянный бой, состоял, по его собственным словам, из нескольких «обломков законодательства древнего народа-завоевателя, собранных по приказанию государя, царствовавшего в Константинополе двенадцать веков тому назад. Впоследствии они смешались с обычаями лонгобардов и, внесенные в беспорядочные томы частных и темных комментариев, образовали то древнее смешение понятий и мнений, которое большая часть Европы почему-то удостаивает имени закона». Вот этот-то безобразный кодекс, составляющий чудовищный продукт самых «варварских веков», автор желает разобрать критически. Другими словами, он собирается взорвать этот чудовищный остаток безобразной старины и на месте, очищенном от всякого средневекового хлама и мусора, возвести здание, достойное новейшего времени.
