Кланяются, благодарят.
– Ну, как же? Надо вам выбрать ходоков и послать в город к управителю с повинной.
– Выберем.
– Нужно это скоро сделать.
– Нынче пошлем.
– Да уж потом не дурачиться.
– Да мы неш сами рады! Мы ему ничего; только бы его от нас прочь.
– Как же прочь! Князь разумеет, что вы теперь будете жить с Деном в согласии.
– Это опять его, значит, к нам? – спросили разом несколько голосов.
– Да, а то что ж я вам говорил?
– Та-ак-то! Нет; мы на это не согласны.
– Вы ж сами хотели нынче же послать ходоков просить у него прощения.
– Да мы прощения попросим, а уж опять его к себе принять не согласны.
– Так следствие будет.
– Ну, чтт будет, то нехай будет; а нам с ним никак нельзя обиходиться.
– Что вы врете! Одумайтесь: вас половину поссылают.
– Нет! нам с ним невозможно. Нам куда его, такого ворога, девать некуда нам его.
– Да чем он вам ворог?
– Как же чего еще не ворог! Мужика на нитку, как воробья, привязывал, да еще не ворог?
– Да забудьте вы эту дурацкую нитку! Эка штука большая! Небось лучше бывало при самом князе? Не издыхали, садовые дорожки подчищавши; не гляживали, как вороные на конюшне стоят?
– Ну, дарма. Он господин, его была и воля; а уж этакого, как управитель, он все ж не делал. Господи помилуй! – на нитку вроде воробья сажать… чего мы над собой, сроду родясь, не видывали.
– Подумайте, ребята!
– Что думать! Думано уж. С ним до греха еще хуже дождешься.
– Ну, он уж не будет вас на нитку привязывать. Я вам ручаюсь.
– Он другое измыслит над нами не хуже этого.
– Что ему измышлять?
– Он язвительный человек такой.
– Полноте, ребята. Надо губернатору ответ дать.
Пауза.
– Что ж! Мы прощенья просить готовы.
– А управителя примете?
– Этого нельзя сделать.
– Да отчего нельзя-то?
– Он язвительный.
. . . . .
. . . . .
Ничего больше от рахмановских мужиков не добились, и пошло уголовное дело, по которому трое сослано в каторжную работу, человек двенадцать в арестантские роты, остальные же высечены при земском суде и водворены на жительстве.
Впервые опубликовано – журнал «Якорь», 1863.
