Уильям Шекспир. Его жизнь и литературная деятельность | страница 34
В порыве глубокой обиды на свою долю поэт утрачивает ясность духа и взывает к смерти. Тогда пишется сонет, предвосхищающий знаменитый гамлетовский монолог.
И это не единственный пример. Король Генрих IV, произнося речь о непрочности людской судьбы и непрестанных переменах и катастрофах даже в царстве природы, припоминает почти буквально один из сонетов. Можно бы указать немало и других отголосков в позднейших драмах: Тимоне Афинском, Цимбелине… Для нас важен вывод: поэт отнюдь не праздно упражнялся в модной версификации, а вкладывал в свои стихи тоску и боль своего сердца и особенно дорожил именно мотивами грусти, пессимизма, почти отчаяния. Он пользовался ими в других произведениях, будто еще раз подтверждая их силу и законность. Очевидно, Сонеты являются отголосками тяжелых жизненных испытаний поэта, а может быть, и какой-либо неведомой нам драмы. Только на один источник горя перед нами безусловно ясное указание – на профессию актера. Могло быть немало и других – при такой чуткости, проницательности и стремлении «жить и действовать», какими был одарен Шекспир. Во всяком случае сонеты, совпадающие по мотивам с Гамлетом и позднейшими драмами, явно открывают новый период в творчестве Шекспира. И независимо от общих идей старый романический мотив является здесь совершенно преобразованным. Если поэмы следовало поставить во главе любовных комедий, то Сонеты должны открыть ряд любовных драм. Поэмы – искусная, но холодная, заказная игра стихотворческого пера, сонеты – по крайней мере весьма многие – искренние движения глубокого чувства.
Перед нами три драмы, одна – собственно трагедия; но дело не в титуле, а в эпохе их возникновения. Точная хронология нам, конечно, недоступна. Ромео и Джульетта, несомненно, написана раньше других, за ней следует Венецианский купец, а потом, может быть, не Мера за меру, а хроники и Гамлет.
Второе издание «Гамлета», 1604 года.
Но мы, по внутренней связи, решаемся сделать перестановку и рассмотрим три романические пьесы вместе. Мы не потерпим ни психологического, ни даже хронологического ущерба, потому что все поименованные произведения принадлежат одной полосе шекспировского творчества и некоторые из них, например Гамлет и Генрих IV, связаны изумительно красноречивым параллелизмом главных характеров и невольно вызывают нас на сравнения. Такая же связь существует между Сонетами и историей веронских любовников.
Сюжет Шекспир мог заимствовать из десятка источников: в старинной Италии не было города, где бы не разыгрывались по нескольку раз драмы туземных Монтекки и Капулетти, и при Шекспире существовала на английском языке поэма на ту же тему. Но дело не в сюжете, а в неисчерпаемой, ослепительной поэзии, какою Шекспир увенчал всем известную историю. В этом отношении
