– Куда поведешь меня среди этой темноты? – спросил я.
– Идем, – сказал он, – я должен показать тебе зрелище, – человеческую жизнь, какая она есть в действительности.
Тогда я, полный ужаса, последовал за ним. И он повел меня вниз по гигантским ступеням, покуда скалы не встали над нами мощными сводами. Нашим взорам открылся обширный мертвый город со всеми печальными следами разрушения и тлена, целый мир, полный трупов, уничтоженный властью смерти, – бледное, увядшее, потухшее могущество!.. Над ним еле брезжил свет, похожий на тот, который на кладбище отбрасывают церковные стены и белые памятники. И я увидел в более сильном освещении бледные скелеты, наполнявшие темное пространство бесконечными рядами. Холодный ужас наполнил мою душу при этом зрелище, и, стоя рядом с ангелом, я услышал:
– Здесь, ты видишь, все суета!
Тогда послышался шорох, как будто от первых ударов начинающейся грозы, тысячеголосый легкий вздох, который вырос и окреп в ревущую бурю, так что мертвые задвигались, простирая ко мне руки, и я с криком проснулся, покрытый холодной росой полуночи“.»
Но вот поэту исполнилось 16 лет, и вследствие плохого положения семьи он должен был уехать и сам подумать о заработке и воспитании. Поселился он в Гримстаде, тоже приморском городке, но еще меньшем, чем Шиен, где поступил помощником в местную аптеку. Между этим ранним занятием поэта, заставившим его иметь дело с ядами и готовить пилюли для своих сограждан, и его будущей деятельностью как одного из самых беспощадных сатириков и самых смелых отрицателей нашего века нельзя не видеть роковой, символической связи. Работа в аптеке приучила его к той педантической аккуратности и предусмотрительности, следы которых мы видим в планах всех его драм. В этом маленьком городке, среди мелких будничных интересов, в Ибсене без всякого постороннего влияния, сам собой сказался темперамент агитатора и сатирика. Он жадно прислушивался к европейским событиям, а в то время в Европе разыгрывалась революция 1848 года. Аптека в Гримстаде служила как бы клубом для местных жителей, и часто аптекарский помощник поражал и пугал своих мирных слушателей смелыми и резкими суждениями. В провинциальной тиши написал он восторженную оду к венгерцам, боровшимся за свою свободу, целый цикл сонетов к шведскому королю Оскару, побуждая его стать во главе армии и поспешить на помощь шлезвиг-голштинцам. Впоследствии в предисловии к «Катилине» Ибсен выражает радость по поводу того, что эти стихи не появились в печати. Не желая всю жизнь оставаться аптекарем, он решил подготовиться к медицинскому экзамену, урывая из своего рабочего времени часы для занятий, а из последних – мгновения для стихов. Между прочим, он для латинского экзамена прочел «Катилину» Саллюстия и речи Цицерона против Катилины, и это первое чтение так его зажгло, что через три месяца уже была готова большая историческая драма «Катилина».
