Отец Сенеки, Марк Анней Сенека, известный в истории литературы под именем Сенека-ритор, был человек недюжинного ума, высокой образованности и редкой энергии. В половине царствования Августа он покинул свой родной город и переселился в Рим. Его жена, Гельвия, последовала за ним. В то время будущий философ был так мал, что его вынесла на руках из Кордовы его тетка, сестра матери, женщина в высшей степени замечательная. В Риме Марк Анней Сенека скоро нашел себе выгодное занятие. При первых императорах римское ораторское искусство стало клониться к упадку и с политической трибуны перешло на школьную кафедру.
Сенека-ритор стал преподавать ораторское искусство и вскоре составил себе этим имя, положение и состояние. Он первым поставил преподавание риторики на должную высоту и смело заявил, что не находит постыдным учить тому, чему так почетно учиться. Несмотря на природную суровость характера, Сенека не был педантом и в своих книгах сохранил ясный и трезвый взгляд на истинное значение и достоинство оратора. В дошедших до нас его сочинениях он ядовито смеется над манерой современных ему риторов насыщать свои речи цитатами и риторическими оборотами из классических речей в такой мере, что они теряли настоящий смысл. После Сенеки-ритора осталось сделанное им собрание речей современных ему школьных ораторов – на классические темы или по измышленным юридическим и нравственным вопросам; каждая из этих речей сопровождается замечаниями самого Сенеки.
Мать Луция Аннея, Гельвия, происходила из знатного рода. Имя Гельвиев часто встречается в самых старинных надписях. Из этой же фамилии происходила мать Цицерона.
Гельвия выросла и была воспитана в доме своей мачехи. Однако отец ее позаботился дать ей прекрасное образование, и она много занималась искусствами. Сенека описывает свою мать как женщину редкой для того времени чистоты и с восторгом отзывается о ее материнских чувствах. “Тебе не придется, – писал он Гельвии, – извиняться за женскую слабость, ибо ты лишена женских недостатков. Бесстыдство, ставшее столь общим явлением века, не коснулось тебя. Ни самоцветные камни, ни жемчуг не могли тебя прельстить. Ты не считала богатства за высшее благо людей. Воспитанная в старинном и строгом доме, ты не поддавалась дурному примеру. Никогда не стыдилась ты быть матерью, хотя этим изобличался твой возраст. Никогда не делала ты, по примеру других женщин, заботящихся о своей наружности, искусственных выкидышей. Никогда не прибегала к белилам, румянам и другим притираньям и не носила таких платьев, которые скорее открывают тело, чем покрывают его. Но лучшим украшением своим почитала ты скромность… В отношении нас, детей своих, ты была нежно заботлива. Ты радовалась нашему благосостоянию более, чем пользовалась им. Ты полагала границы нашей щедрости, не зная их для своей, и, сберегая наше наследство, ты заботилась о нем, как о своем, но воздерживалась от него, как от чужого. Наши успехи в жизни вызывали в тебе только бескорыстную гордость. Ты не хотела извлекать из них выгоды”.
