Б том же году Ломоносов написал новую “Оду на день восшествия на престол Ее Величества государыни императрицы Елизаветы Петровны”. Это произведение было поднесено ей во дворце графом Разумовским. Ода понравилась, и государыня пожаловала Ломоносову “две тысячи рублев в награждение”.
Деньги пришлись как раз кстати. Ломоносов частенько-таки осаждал канцелярию просьбами о выдаче жалованья, и притом не за прошлое время, как это было раньше, а вперед, за будущее. 660-ти рублей оказывалось недостаточно для его хозяйства, и у него из года в год стали накапливаться долги. Неожиданно полученные две тысячи рублей дали возможность расплатиться с ними.
Впрочем, в 1748 году наш ученый стал получать на 200 рублей больше. Эти деньги причитались ему за работу в “С.-Петербургских ведомостях”. Ему поручено было исправлять все переводы для этой газеты, “последнюю оных ревизию отправлять и над всем тем, что к тому принадлежит, труд нести”.
Кроме этого поручения, на Ломоносова возлагали, как и в предшествующие годы, просмотр переводов многих книг, которые печатались при Академии наук. Между прочим нашему поэту пришлось рассматривать произведения Сумарокова, а именно трагедию “Гамлет” и две эпистолы. В то время Ломоносов не был еще в ссоре с российским Расином, который в одной из этих эпистол называл нашего академика Пиндаром. Хотя Михаил Васильевич и похвалил труд Сумарокова, но не удержался от эпиграммы на него.
Гертруда, уличенная сыном своим в убийстве первого мужа и раскаявшаяся, говорит своему супругу:
Вы все свидетели безбожных дел,
Того противна дня, как ты на трон взошел,
Тех пагубных минут, как честь я потеряла
И на супружню смерть не тронута взирала.
“Ломоносов, – говорит Шишков в своем “Рассуждении о старом и новом слоге”, – похуляя сей последний стих и доказывая, что в нем совсем не тот смысл, в каком сочинитель его употребил, написал следующие стихи:
Женился Стил, старик без мочи,
На Стелле, что пятнадцать лет,
И, не дождавшись первой ночи,
Закашлявшись, оставил свет:
Тут Стелла бедная вздыхала,
Что на супружню смерть не тронута взирала”.
С 1749 года в деятельности Ломоносова начинает замечаться крупная перемена. Он постепенно оставляет занятия естественными науками, отдается словесным – истории и литературе – и приступает к практическим делам.
Для торжественного собрания Академии в этом году Ломоносову поручено было написать похвальное слово императрице, а Мюллеру – приготовить речь исторического содержания. Ломоносов удачно справился с возложенным на него поручением, и его “Слово” вызвало всеобщий восторг. После всевозможных восхвалений добродетелей Елизаветы, восхвалений, вылившихся в витиеватых и пышных фразах – причем он подражал древним классикам, а иногда и прямо заимствовал их обороты речи, – Ломоносов говорит, что нигде, кроме “пространной и безмятежной” России, нет таких благоприятных условий для процветания наук.
