Вероятно, еще до школы в мальчике проснулись неясно те стремления, которые потом выразились в страстной жажде чтения. Как, под влиянием каких непосредственных причин в человеке вдруг просыпается могучее влечение к миру мыслей и грез, в область «прекрасного», – трудно бывает решить в каждом отдельном случае. Но чтоб это влечение под влиянием того или другого импульса проявилось, человеку необходимо родиться с искрой божией. Немало было в Воронеже детей, чье детство было обставлено во всех отношениях лучше детства Алеши Кольцова, но ни один из них не сделал того, что впоследствии сделал поэт. Едва научившись читать, мальчик страстно отдается книгам: его живое воображение увлекается фантастическими образами сказок, и над произведениями вроде «Бовы» и «Еруслана» он просиживает целые вечера, перечитывая их по нескольку раз; как ни плохи эти аляповатые сказки, но они открывают живому детскому уму такую необъятную область явлений, такую чудную страну вымыслов, что невольно приохочивают к чтению. И в этом, может быть, заключается немалая доля пользы, приносимой на первых порах подобными книжками, окупающая в значительной степени то «обманное» знакомство с фактами жизни, которое они дают. Кольцов настолько пристрастился к книгам, что тратил на них деньги, получаемые от отца на игрушки и лакомства.
В школе любознательность Кольцова получила новый толчок: он познакомился с симпатичным мальчиком, сыном купца Варгина, у которого была библиотека. Такие натуры, как Кольцов, на заре своей жизни открывают душу для самой беззаветной приязни и дружбы, и только впоследствии суровая действительность, разбив иллюзии и мечты детства, заставляет их быть осторожными и осмотрительными с людьми… Но пока мальчик Кольцов страстно отдавался чувству дружбы и вместе с приятелем широко пользовался книгами из его библиотеки. Он взахлеб теперь читал романы (Лафонтена, Дюкре-дю-Мениля и др.), а от попавшихся ему сказок «Тысячи и одной ночи» не мог оторваться. Последняя книга совершенно очаровала его фантастичностью и пленительностью своих образов: неуклюжие фигуры «Бовы» и «Еруслана» были уже забыты для новых любимцев. Будущая страсть к писательству сказывалась уже и теперь: Кольцов сам старался написать что-нибудь похожее на прочитанное – вещь, случающаяся со многими впечатлительными детьми… Но отец не за тем взял сына из школы, чтоб он «бил баклуши» над книгами: мальчик был нужен ему как помощник в торговых занятиях. И вот уже с ранней молодости вплетается в мир грез и дум Кольцова практическая действительность, та «проза жизни», к которой по преимуществу может быть отнесена деятельность его отца. Мальчик поступает «в науку»: его посылают с деловыми записками к купцам, с небольшими суммами денег за незначительными покупками, и, наконец, отец берет сына в степи, к гуртам скота.
