– Только с ними человеческий род прекратится.
– Отчего это?
– Не идут замуж.
– Какой вздор! Посватается такой, какого им надо, и пойдут. А впрочем, это бы еще и лучше, потому что, по правде сказать, наш брат мужчинишки-то стали такая погань, что и не стоит за них и выходить путной девушке.
– Пусть и сидят в девках.
– И что за беда?
– Старые девки все злы делаются.
– Это только те, которым очень хотелось замуж и их темперамент беспокоит.
– Дело совсем не в темпераменте, а на старую девушку смотрят как на бракованную.
– Так смотрят дураки, а умные люди наоборот, даже с уважением смотрят на пожилую девушку, которая не захотела замуж. Да ведь девство, кажется, одобряет и церковь. Или я ошибаюсь? Может быть, это не так?
Хозяйка улыбнулась и отвечала:
– Нет, это так; но всего любопытнее, что за девство вступаешься ты, мой грешный Захарик.
– А что, сестрица, делать? Теперь и я уже не тот, и в шестьдесят пять лет и ко мне, вместо жизнерадостной гризетки, порою забегает мысль о смерти и заставляет задумываться. Ты не смейся над этим. Когда и сам дьявол постареет, он сделается пустынником. Посмотри-ка на наших староверов, не здесь, а в захолустьях! Все ведь живут и согрешают, а вон какая у них есть отличная манера: как старичку стукнет шестьдесят лет, он от сожительницы из чулана прочь, и даже часто выселяется совсем из дому. Построит себе на огороде «хижину», под видом баньки, и поселяется там с нарочитым отроком, своего рода «Гиезием», и живет, читает Богословца или Ключ разумения, а в деньгах и в делах уже не участвует, вообще не мотрошится на глинах у молодых, которым надо еще в жизни свой черед отнести. Я это, право, хвалю. Пускай там и говорят, будто отшельнички-старички раз в недельку, в субботу, по старой памяти к своим старушкам в чулан заходят, но я верю, что это они только приходят чистое бельецо взять… Милые старички и старушечки! Как им за то хорошо будет в вечности!
– Бедный Захарик! Может быть, и ты так хотел бы?
– О, без сомнения! Но только куда нам, безверным. А кстати, что это я заметил у твоего Аркадия, кажется, опять новый отрок?
Хозяйка сдвинула брови и отвечала:
– Не понимаю, с какой стати это тебя занимает?
– Не занимает, а я спросил к слову о Гиезии, а если об этом нельзя говорить, то перейдем к другому: как Валерий, благополучно ли дошибает свой университет?
– А почему же он его «дошибает»?
– Ну, да, кончает, что ли! Будто не все равно? Не укусила ли его какая-нибудь якобинская бацилла?
