– Милостивый государь! Я в страхе, я в ужасе. Помогите мне.
– Тсс!
– Действительно, душка, шум; целый гвалт подымают. Да еще над твоей спальней. Не послать ли спросить.
– Ну, вот! Чего ты не выдумаешь!
– Ну, я не буду; право, ты такая сегодня сердитая!..
– О, боже мой! Вы бы шли спать.
– Лиза! Ты меня вовсе не любишь.
– Ах, люблю! Ради бога, я так устала.
– Ну, ну! Я уйду.
– Ах, нет, нет! Не уходите, – закричала жена. – Или нет, идите, идите!
– Да что это ты в самом деле! То уходите, то не уходите! Кхи, кхи! А и вправду спать… кхи, кхи! У Панафидиных девочки… Кхи, кхи! Девочки… кхи! Куклу я у девочки видел нюренбергскую, кхи, кхи…
– Ну, вот куклы теперь!
– Кхи, кхи! Хорошая кукла, кхи, кхи!
– Он прощается, – проговорил молодой человек, – он идет, и мы тотчас уходим. Слышите? Радуйтесь же!
– О, дай-то бог! Дай-то бог!
– Это вам урок…
– Молодой человек! За что же урок? Я это чувствую… Но вы еще молоды; вы не можете давать мне урока.
– А все-таки дам. Слушайте.
– Боже! Я хочу чихнуть!..
– Тсс! Если вы только осмелитесь.
– Но что же мне делать? Здесь так пахнет мышами; не могу же я; достаньте мне из моего кармана платок, ради бога; я не могу шевельнуться… О, боже, боже! За что я так наказан?
– Вот вам платок! За что вы наказаны, я вам сейчас скажу. Вы ревнивы. Основываясь бог знает на чем, вы бегаете как угорелый, врываетесь в чужое жилище, производите беспорядки…
– Молодой человек! Я не производил беспорядков.
– Молчать!
– Молодой человек, вы не можете читать мне про нравственность: я нравственнее вас.
– Молчать!
– О, боже мой! Боже мой!
– Производите беспорядки, пугаете молодую даму, робкую женщину, которая не знает, куда деваться от страха, и, может быть, будет больна; беспокоите почтенного старца, удрученного геморроем, которому прежде всего нужен покой, – а все отчего? Оттого, что вам вообразился какой-то вздор, с которым вы бегаете по всем закоулкам! Понимаете ли, понимаете ли, в каком вы скверном теперь положении? Чувствуете ли вы это?
– Милостивый государь, хорошо! Я чувствую, но вы не имеете права…
– Молчать! Какое тут право? Понимаете ли вы, что это может кончиться трагически? Понимаете ли, что старик, который любит жену, может с ума сойти, когда увидит, как вы будете вылезать из-под кровати? Но нет, вы неспособны сделать трагедии! Когда вы вылезете, я думаю, всяк, кто посмотрит на вас, захохочет. Я бы желал вас видеть при свечках; должно быть, вы очень смешны.
– А вы-то? Вы тоже смешны в таком случае! Я тоже хочу посмотреть на вас.
