Мендесский козел или овен, Banibdiduit, сокращенно Bindidi, есть «живая душа» бога солнца Ра, или бога мертвых, Озириса. «Банибдидуит – великий бог, жизнь Солнца, юных жен оплодотворяющий, источник силы мужской у богов и людей», – гласит мендесская надпись.
«Проклят, кто ляжет с каким-либо скотом», – возвещает Моисей во Второзаконии (XVII, 21), и в Числах (XVIII, 23–27): «Женщина не должна становиться перед скотом для совокупления с ним… говорит Господь… Всем этим осквернили себя народы, которые я прогоняю от вас… И осквернилась земля… и свергнула с себя людей, живущих на ней».
Это сказано тотчас по Исходе из Египта, и уж конечно, Моисей не заклинал бы народа Божьего такою грозною клятвою из огня Синая, если бы не знал, какой для народа соблазн в этих неимоверных тайнах Египта. Во всяком случае, Моисей не смеется, подобно Лукиану безбожнику, св. Клименту и нам.
Нет, нам будет не до смеха, если мы только представим себе этот ужас воочию.
Вот она, юная жрица Мендесского бога, может быть, та самая девочка-подросток, лет тринадцати: «птица аравийская, миррой умащенная», тонкий стебель водяного цветка, янтарно-смуглое тело, розово-смуглые кончики острых сосцов, полудетских, полудевичьих; вся нагота ее – одна улыбка божественной «прелести-благости»:
Сладкая, сладка ты для любви.
И рядом – чудовищный козел или овен, сладострастно-смрадный Биндиди, – не черный ли Ночной Козел, Hyrcus Nocturnus, средневекового шабаша ведьм?
Этого почти нельзя вынести. И как могла Пречистая Матерь с Младенцем бежать в такую землю? Не проклясть ли нам Египта? не бежать ли из него вместе с Израилем?
Это, впрочем, мы уже сделали: бежали из Египта, от нечистой животности, в пустыню «чистого разума», где и блуждаем доныне вместе с Израилем.
Чистый разум Декарта не соблазняется никакою животностью: для него сами животные – только «машины», «автоматы». И можно сказать, что весь наш век – век чистого разума и чистой механики – родился от этой Декартовой машины.
Вейнингер, иудей-христианин, идет еще дальше Декарта. По Вейнингеру, женщине «бытие метафизическое присуще так же мало», как животным и растениям.
Так, вся живая тварь уничтожена обезумевшим разумом, огнем попаляющим иудеохристианской пустыни, «умным и страшным Духом небытия».
Во всяком случае, перед Египтом нам гордиться нечем: мы сумели соединить наш чистый разум с нечистою животностью. Правда, священного скотоложества нет у нас; но каждую ночь, когда загораются бесчисленные огни проституции в наших больших городах, мы приносим в жертву все ту же невинную девочку тому же смрадному козлу Биндиди, только в человеческом образе.
