По мере того как август близился к концу, Джон начинал горевать, что скоро надо возвращаться в колледж. Они с Кисмин решили бежать в июне следующего года.
- Конечно, было бы приятнее пожениться здесь, - призналась Кисмин, - но отец ни за что не даст мне разрешения выйти за тебя. И потом мне даже хочется обвенчаться тайно. В наше время в Америке богатым людям вступать в брак ужасно сложно. Вечно приходится давать объявления в газеты, где говорится, что на невесте будет "старье" - горстка подержанных жемчугов и поношенных кружев, которые однажды надевала императрица Евгения.
- Верно, - с жаром подхватил Джон. - Когда я гостил у Шнлицер-Мэрфи, их старшая дочь Гвендолин выходила замуж за человека, отцу которого принадлежит половина Западной Виргинии. Так она потом прислала домой письмо, где писала, как жестоко ей приходится экономить, чтобы сводить концы с концами на его жалованье банковского клерка, а кончала письмо так: "Слава богу, у меня хоть есть четыре хорошие горничные, это все-таки облегчает мне жизнь".
- Да, как глупо! - заметила Кисмин. - Ведь миллионы и миллионы людей в мире, всякие там рабочие, обходятся всего двумя горничными.
Фраза, которую нечаянно обронила Кисмин как-то в конце августа, все перевернула и повергла Джона в состояние панического страха.
Они укрывались в своей любимой роще, и между поцелуями Джон предавался меланхолическим пророчествам, что, по его мнению, придавало романтическую остроту их отношениям.
- Порою мне кажется, что мы никогда не поженимся, - сказал он с грустью. - Ты слишком богата, слишком недоступна. У такой богатой девушки, как ты, и судьба особенная. Мне следовало бы жениться на дочери какого-нибудь состоятельного оптового торговца скобяными товарами из Омахи и удовлетвориться ее полумиллионом.
- А я знала дочь одного состоятельного торговца скобяными товарами, сказала Кисмин. - Не думаю, чтобы она тебе понравилась. Она была подругой моей сестры. Она тоже здесь гостила.
- Так у вас здесь бывали и другие гости? - с удивлением воскликнул Джон.
Казалось, Кисмин пожалела о своих необдуманных словах.
- Ну да, - торопливо проговорила она, - бывали изредка.
- Но разве вы... Разве твой отец не боялся, что они могут проговориться?
- Да, конечно, в какой-то степени, - ответила она. - Давай поговорим о чем-нибудь более приятном.
Но в Джоне проснулось любопытство.
- Более приятном? - настойчиво переспросил он. - А что тут неприятного? Они были противные?
