– Само собою, – наставительно продолжал Сергуиди, – что мы должны придать свиданию вид нечаянности; до времени необходимо скрыть от герцога, что синьора Бьянка супруга синьора Бонавентури.
– Разумеется, – живо перебила Бьянка.
– Ты со своей стороны постарайся быть прелестнее обыкновенного, если только это возможно, – обратился к ней Бо-навентури с оттенком прежней нежности в голосе. – В черном бархатном платье ты будешь очаровательна.
Бьянка взглянула на него с невыразимым негодованием и только пожала плечами.
– Почем знать! – сказал ей Сергуиди при прощании. – Быть может, синьоре Бьянке Капелло суждено вырубить из каменного сердца герцога Франциска искру первой любви.
– И вместе с тем, – досказал Бонавентури, – открыть в этом камне золотой рудник.
На другой день Франциск верхом, сопровождаемый Сергу-иди, проехал мимо окна Бьянки Капелло. Как будто ничего не подозревая, красавица, приложив головку к цветам, беззаботно смотрела на улицу; пристально взглянула она на герцога, проводила его глазами и, дождавшись его возвращения, как будто нечаянно выронила из вазы на улицу несколько пышных роз.
Франциск в полной уверенности, что его сглазила красавица, возвратился во дворец, не говоря ни слова своему спутнику. Лицо его сделалось мрачнее обыкновенного, взгляд стал задумчивее. Ожидая первого слова от Франциска, Сергуиди молчал. Герцог вошел в свою лабораторию, взял было какую-то рукопись, развернул ее, но, не читая, скрестил руки на груди и опустил голову. Так прошло несколько минут.
– Сергуиди? – произнес вдруг Франциск.
– Ваша светлость? – отозвался любимец.
– Она действительно очень хороша собою. Надобно узнать… – Франциск остановился.
– Я все узнаю! – досказал Сергуиди.
– От кого ты слышал, что она умна?
– Ни от кого, ваше светлость, это одно предположение.
– Предположение может быть обманчиво, как и наружность. Надобно убедиться.
И герцог снова погрузился в задумчивость.
Дня через три Сергуиди явился к нему с озабоченным лицом.
– Я узнал все, – сказал он, – и не рад тому, что узнал. Красавицу зовут Бьянка Капелло, она венецианка, ей девятнадцать лет, она умна, весела, живого характера, но…
– Что же? – нетерпеливо воскликнул Франциск.
– Она замужем за Пьетро Бонавентури, тем самым беглецом, который представлялся родителю вашей светлости и вам самим.
– И любит его!
– Этого не знаю доподлинно. Судя по ее словам, она отдала свою руку Бонавентури для того только, чтобы он избавил ее от тиранства родных.
