– Да как же это могло случиться?
– А очень просто. В лицо мы его не знаем. Почем знать: кто он такой? А каторга уж, разумеется, не выдаст. Так и прожил всю зиму. А потеплело, ушел – и дела творит. Что с ним поделаешь?
Вообще вольности вольных тюрем неисчислимы. Надо было мне отыскать арестанта П., известного преступника. Справляюсь у смотрителя.
– На мельнице работает. Иду на мельницу.
– Нет.
В другой раз «нету». В третий «нету». Ходил в шесть часов утра – все «нету». За это время каторга успела уж со мной познакомиться, я уже стал пользоваться ее доверием. Мне и говорят на мельнице:
– Да он здесь, барин, никогда и не бывает. Он за себя другого поставил. За полтора целковых в месяц нанял. А сам в тюрьме постоянно. У него там дело: он и майданщик (содержатель буфета и тюремного стола), он и барахольщик (старьевщик), он и отец (ростовщик).
Посмотрел из любопытства на сухарника (человек, который нанимается за другого нести каторгу). Жалкий мужичонка, приговоренный на 4 года за убийство в драке, в пьяном виде, в престольный праздник. До часу дня он работает на мельнице за другого, а с часу до вечера исполняет свой урок. В чем только душа держится, а несет две каторги.
И такие случаи на Сахалине не только не редки – они ординарны, заурядны, обыкновенны. Человек, в пьяном виде попавший в беду, отбывает двойную каторгу, а преступник по профессии, один из знаменитейших убийц, гуляет, обирает каторгу, наживается на этих несчастных.
Полтора рубля на Сахалине – это побольше, чем у нас пятнадцать.
Таковы нравы тюрьмы для исправляющихся.
За хорошее поведение арестанта по истечении некоторого времени могут освободить совсем от тюрьмы. Он переходит тогда в вольную каторжную команду, живет не в тюрьме, а на частной квартире и исполняет только заданный на день урок.
И если бы вы знали, как все, что есть мало-мальски порядочного в тюрьме, стремится к этому! Как они мечтают вырваться из этой физической и нравственной грязи тюрьмы и поселиться на вольной, на «своей» квартирке. Но, к сожалению, это не всем удается, не всем желающим дается. Сам смотритель не может знать каждого из сотен своих арестантов. Аттестация о хорошем поведении зависит от надзирателей, часто самих бывших каторжников. Представление о переводе в вольную команду составляется писарями, назначаемыми исключительно из каторжных. Они все держат в своих руках. И часто из-за неимения двух-трех рублей бедняге каторжанину приходится отказаться от мечты о своем угле, от всякой надежды на облегчение участи…
