— Нет, — покачал головой доктор. — Шрамы слишком свежие. Похоже, ваш знакомый до сих пор играет в детские игры. Но как бы там ни было, я не могу поручиться за достаточную эффективность лечения, пока не буду знать всю предысторию его заболевания. Мне нужна информация, мисс Гамильтон, информация и еще раз информация, черт возьми! А он молчит. Он, видите ли, оберегает свою частную жизнь! Черт его подери! Мне остается надеяться только на вас. Быть может, вы объясните этому олуху, что запираться в данном случае просто глупо.
Пенни насмешливо поджала губы. Она сомневалась, что ее проповедь будет иметь какой-либо успех. Закрыв глаза, она думала о том, что стоит держаться подальше от этого волосатого хиппи. Слишком неутешительно все рассказанное ей доктором Маркумом.
Вдруг неподалеку раздался хорошо знакомый ей щелчок фотокамеры. Она вздрогнула и хотела спрятаться в ближайшей палате, но задержалась, подумав, что нехорошо оставлять тяжелобольного О'Кифа на растерзание журналистам. Тем более если доктор прав, она должна заступиться за Рэмзи.
С этой мыслью она быстро прошла до конца коридора к большой полутемной нише, откуда, как показалось, донесся щелчок фотоаппарата.
— Ну, мисс Гамильтон, всего один снимок, — услышал поспешивший за ней доктор.
Но неумолимая Пенелопа уже вытаскивала на свет Божий растрепанного щуплого репортера, сурово хмурясь и явно бормоча какие-то ругательства. Когда его растерянная физиономия стала видна в ярком свете люминесцентной лампы, Пенни криво усмехнулась и с насмешкой произнесла:
— Ах это ты, Максвелл! Я почти не сомневалась, что потемки скрывают именно твою невзрачную фигуру.
— Конечно, я! — гордо вскинул тот свой острый птичий носик. — Кто еще может разыскать вас в любом месте в любое время? Ведь вы — моя работа, мисс Гамильтон.
— Но на сегодня я предоставляю тебе отпуск за твой счет, — сказала она, переворачивая его фотокамеру. — Отдохни немножко.
— Но вы не можете так поступить! — взвизгнул щуплый журналист. — Это противозаконно.
— Нет, могу, — улыбнулась Пенни. — Это частная клиника. Слышишь — частная!
И с этими словами она, подцепив острым ноготком заднюю крышку фотоаппарата, извлекла из него темную фотографическую пленку.
Доктор Маркум с хитрой усмешкой следил за происходящим. Когда Пенелопа так ловко разделалась с нахальным фоторепортером, он поднял телефонную трубку и набрал номер охраны.
— Но публика имеет право знать о вашей жизни, — лепетал Максвелл, следуя за Пенни по пятам. — Ведь вы служите народу.
