Аня, фактически не покинувшая дом, была от матери еще дальше, чем Сергей. Она демонстративно отстранилась от Иветты после отцовского ухода. Однажды бросила, что никогда ее не простит. Выяснилось, что Валентин, выгораживаясь, чернил Иветту Первую атаку за ее спиной он совершил в тот давний вечер на озере, когда сам был пойман с поличным. Он заявил Ане, будто ее садистка-мать пыталась его убить, чуть не задушила подушкой. Только спустя три года Аня решилась спросить у Иветты напрямик: «Это правда?» Объяснения застряли в горле Иветты. Аня оценила заминку матери как подтверждение правоты отца. Откровенного разговора так и не получилось.
Материально Аня уже не зависела от Иветты. Она училась на матмехе университета и делала деньги на своих знаниях. Выполняла чужие задания по математике, писала контрольные работы за нерадивых, составляла компьютерные программы. И это было для девушки гораздо проще нудного репетиторства, которым она подрабатывала в школе. Она не любила своих подопечных. И чувство легкой брезгливости к тупым ученикам припечаталось к ее привлекательному липу. Светлые, всегда безукоризненно чистые волосы не скрывали выпуклый умный лоб. Нос, резко очерченные губы – все имело правильную, завершенную форму. Даже очки ее не портили – Анна могла бы составить конкуренцию фотомодели с витрины элитного магазина оптики. Тонкая изящная оправа удивительно подходила к ее лицу, стекла увеличивали стальные, с легкой просинью глаза, взгляд которых был тверд и ясен. В одежде она была непритязательна: неизменные джинсы, облегающие кофточки и майки, подчеркивающие небольшие, по-спортивному упругие груди.
Каждый визит Валентина углублял трещину между Анной и Иветтой. Он никогда не упускал случая кинуть камешек в огород бывшей жены, чаще всего незаслуженный. В таких случаях говорят: настраивал против матери. Изредка он делал Ане эффектные подарки: золотую цепочку, магнитофон, фирменную спортивную сумку адидас. Иветта не разделяла дочерних восторгов, иногда даже позволяла себе заместить, что сапоги в данный момент были бы нужнее. Аня поджимала губы, гордо вскидывала голову и молча выслушивала резоны матери. Высокая, стройная – почти на голову выше Иветты, Аня выработала свой, особый стиль поведения. Но иногда и ее прорывало. Тогда она с обидой выкрикивала, что мать вытолкнула отца из семьи, вынудила найти другую женщину. И чем реже встречался с дочкой Валентин, тем явственнее над ним витал ореол страдальца. Отсутствующим родителям легче оставаться хорошими. Иветта не делилась с дочерью сложностями прежней семейной жизни, решив, что Аня вес равно не поймет ее.
