– Он говорит, что и так знает, что ему могут сказать. Мы спорили, и он проиграл. Теперь он будет пять раз чистить мой карабин.
Морган засмеялся и сообщил, что девушка Галя с базы здесь совершенно ни при чем. Опанасенко безнадежно махнул рукой и спросил:
– Вы, конечно, на плантации, на биостанцию?
– Да, – сказал Новаго. – К Славиным.
– Ну, правильно, – сказал Опанасенко. – Они вас очень ждут. А почему пешком?
– О, какая досада! – виновато сказал Морган. – Не могу слышать совсем ничего.
Опанасенко опять притянул его к себе и крикнул:
– Подожди, Гэмфри! Потом расскажу!
– Гуд, – сказал Морган. Он отошел и, оглядевшись, стащил с плеча карабин. У следопытов были тяжелые двуствольные полуавтоматы с магазинами на двадцать пять разрывных пуль.
– Мы потопили краулер, – сказал Новаго.
– Где? – быстро спросил Опанасенко. – Каверна?
– Каверна. На трассе, примерно сороковой километр.
– Каверна! – радостно сказал Опанасенко. – Слышишь, Гэмфри? Еще одна каверна!
Гэмфри Морган стоял к ним спиной и вертел головой в капюшоне, разглядывая темнеющие барханы.
– Ладно, – сказал Опанасенко. – Это после. Так вы потопили краулер и решили идти пешком? А оружие у вас есть?
Мандель похлопал себя по ноге.
– А как же, – сказал он.
– Та-ак, – сказал Опанасенко. – Придется вас проводить. Гэмфри! Черт, не слышит…
– Погодите, – сказал Мандель. – Зачем это?
– Она где-то здесь, – сказал Опанасенко. – Мы видели следы.
Мандель и Новаго переглянулись.
– Вам, разумеется, виднее, Федор Александрович, – нерешительно сказал Новаго, – но я полагал… В конце концов мы вооружены.
– Сумасшедшие, – убежденно сказал Опанасенко. – У вас там, на базе, все какие-то, извините, блаженные. Предупреждаем, объясняем – и вот, пожалуйста. Ночью. Через пустыню. С пистолетами. Вам что, Хлебникова мало?
Мандель пожал плечами.
– По-моему, в данном случае… – начал он, но тут Морган сказал: «ти-хо!», И Опанасенко мгновенно сорвал с плеча карабин и встал рядом с канадцем.
Новаго тихонько крякнул и потянул из унта пистолет.
Солнце уже почти скрылось – над черными зубчатыми силуэтами дюн светилась узкая желто-зеленая полоска. Все небо стало черным, и звезд было очень много. Звездный блеск лежал на стволах карабинов, и было видно, как стволы медленно двигаются направо и налево.
Потом Гэмфри сказал: «Ошибка. Прошу прощения», и все сразу зашевелились. Опанасенко крикнул на ухо Моргану:
– Гэмфри, они идут на биостанцию к Ирине Викторовне! Надо проводить!
– Гуд. Я иду, – сказал Морган.
