– Преступление! – вскричал банкир. – Кто совершил преступление?
– По всей вероятности, именно вы, поскольку вы должны подвергнуться этому наказанию.
– Клянусь честью, никакого преступления я не совершал, я принял русское подданство и ни в чем не виновен перед ее величеством…
– Вот потому, что вы теперь русский подданный, с вами и расправляются так жестоко. Будь вы британским подданным, вы могли бы обратиться за защитой к британскому послу…
– Но позвольте, ваше превосходительство, какой же приказ дан вам относительно меня?
– У меня не хватает духу сказать вам…
– Я лишился, стало быть, милости ее величества?
– О, если бы только это!
– Неужто меня высылают в Англию?
– Нет, Англия – ваша родина, и для вас это вовсе не было бы наказанием.
– Боже мой, вы меня пугаете! Так, значит, меня ссылают в Сибирь!
– Сибирь – превосходная страна, которую зря оклеветали. Впрочем, оттуда еще можно вернуться.
– Скажите же мне, наконец, в чем дело? Уж не сажают ли меня в тюрьму?
– Нет, из тюрьмы тоже выходят.
– Ради бога, – вскричал банкир, все более и более пугаясь, – неужели меня приговорили к наказанию кнутом?
– Кнут – ужасное наказание, но оно не убивает…
– Боже правый, – проговорил Зюдерланд, совершенно ошеломленный. – Понимаю, я приговорен к смерти.
– Увы, да еще к какой смерти! – воскликнул полицеймейстер, поднимая глаза к небу с выражением сочувствия.
– Что значит «к какой смерти»? – простонал Зюдерланд, хватаясь за голову. – Мало того, что меня хотят убить без суда и следствия, Екатерина еще приказала…
– Увы, дорогой господин Зюдерланд, она приказала… если бы она не отдала этого приказания мне лично, я никогда не поверил бы…
– Вы истерзали меня своими недомолвками! Что же приказала императрица?
– Она приказала сделать из вас чучело!
– Чуч…
Несчастный банкир испустил отчаянный вопль.
– Ваше превосходительство, вы говорите чудовищные вещи, уж не сошли ли вы с ума?
– Нет, я не сошел с ума, но, вероятно, сойду во время этой операции.
– Как же это вы, кого я считал своим другом, кому оказал столько услуг, как вы могли выслушать такое приказание, не попытавшись объяснить ее величеству всю его жестокость…
– Я сделал все, что мог, никто на моем месте не осмелился бы говорить так с императрицей, как говорил я. Я просил ее отказаться от этой мысли или, по крайней мере, выбрать кого-нибудь другого для исполнения ее воли. Я умолял со слезами на глазах, но ее величество сказала знакомым вам тоном, тоном, не допускающим возражений: «Отправляйтесь немедленно и исполняйте то, что вам приказано».
