— Что ж, — заметил Эллери, — тогда все понятно. Если то, что вы говорите, правда, можно не сомневаться, что он действовал в интересах какого-то человека, который заранее назначил для своей марки фиксированную цену: плюс, надо полагать, некоторые комиссионные.
— Вы действительно так думаете?
— Я в этом уверен.
— Ладно, — вздохнул Макгауэн, — возможно, я стал слишком нервным для этого бизнеса. Но мне хотелось кому-нибудь об этом рассказать. Теперь я вне подозрений?
— Для меня — да, — искренне ответил Эллери. Он встал и погасил сигарету в пепельнице. — Кстати, вы не могли бы представить меня этому Варджяну, Макгауэн? Возможно, он мне пригодится.
— Значит, вы все-таки думаете…
Эллери пожал плечами:
— В вашем рассказе мне не понравилось только одно — сам факт совпадения. А я терпеть не могу совпадений.
* * *
Заведение Авдо Варджяна, как выяснил Эллери, находилось на Восточной Сорок пятой улице в маленьком магазинчике с пыльными окнами, заваленными альбомами для почтовых марок. Войдя внутрь, они попали в узкое помещение с обшарпанным прилавком, накрытым толстым стеклом, под которым лежали листы с оцененными марками. В глубине стоял старомодный железный сейф.
Варджян оказался высоким и худым мужчиной с острыми чертами смуглого лица и красивыми черными глазами, блестевшими из-под длинных ресниц. В его жестах было что-то стремительное и властное, а пальцы казались тонкими и ловкими, как у художника. Когда они вошли, он стоял за прилавком и занимался с каким-то старым потрепанным мужчиной, который то и дело сверялся со своим блокнотом и называл марки по номерам. Бросив острый взгляд на Макгауэна, он произнес:
— А, мистер Макгауэн, что-нибудь не так? — потом, искоса глянув на Эллери, снова повернулся к посетителю.
— О нет, — натянуто ответил Макгауэн. — Просто решил зайти, чтобы представить моего друга. Мы подождем, пока вы не освободитесь.
— Хорошо, — согласился Варджян и продолжил разговаривать с потрепанным мужчиной.
Эллери внимательно следил за тем, как Варджян общался с покупателем. Щипцы он держал в руках так, словно они были живыми. Было одно удовольствие смотреть, как искусно он оттягивал прозрачную ленту, крепившую в альбоме марки, все его движения были легки и уверенны. В нем чувствовалось что-то характерное, словно его вместе со всей обстановкой перенесли сюда из какого-нибудь романа Диккенса. Магазин, продавец, почтовые марки источали тот заплесневелый запах, который с ностальгическим вздохом представляют себе читатели «Лавки древностей». Очарованный Эллери с интересом наблюдал за тем, как маленькие разноцветные квадратики ныряют в кармашки альбомов.
