Они занимались любовью повсюду, где удавалось: как-то раз Стив умудрился притиснуть ее в аппаратной, словно какую-нибудь молоденькую гримершу. И Пат с радостью замечала, что ее талия становится все тоньше, глаза, оттеняемые голубизной бессонных ночей, блестят все ярче, а мужчины за кофе вздрагивают в ее присутствии так же, как когда-то вздрагивали при виде Брикси Шерс.
Самое удивительное, что работе такая бурная жизнь совершенно не мешала, наоборот: Пат творила чудеса и раскопала для «Чемоданчика» ни на кого не похожую певицу, исполнявшую свои странные песни под аккордеон. Полина Оливерос, уже пятидесятилетняя женщина, никогда не записывала свои мелодии, а сочиняла их вместе со слушателями. Она просто говорила им: «Дайте мне звук, который вам нравится», – каждый предлагал что-то свое, а в результате умелой аранжировки Полины рождались потрясающие вещи. Пат была очарована этой музыкой и текстами Полины – центральной темой которых, как ни странно, было женское равноправие – и уверяла Стива, что все это еще больше приближает ее к пониманию себя. Стив только загадочно улыбался и опять притягивал ее к себе.
Как-то вечером, когда над Трентоном плыл нежный, как пудра, снег, они отправились пешком смотреть место, которое Стив облюбовал под их новое жилище. В западной части Боу-Хилл он указал Пат на старинный дом из красного кирпича.
– Ты знаешь, что это?
– Понятия не имею. Вероятно, какие-нибудь остатки вашингтоновского времени.
– О, это место когда-то вызывало столько любви и ненависти, что сейчас уже просто невозможно себе представить! Здесь жила Ла Беллиот, Красотка.
– Француженка?
– Да. Любовница Наполеона во время его египетской кампании, синеглазая и пепельно-кудрая. После войны брат Бонапарта, бывший король испанский, привез ее в Америку и поселил здесь. Строгостью нравов она, разумеется, не отличалась. Ты представляешь, что творилось со всеми добропорядочными кумушками Трентона? Она погубила не одну жизнь, не говоря уж о репутациях.
– И поэтому ты решил строиться именно здесь? – едва ли не ревниво спросила Пат.
– Именно. Когда-то я здорово висел на этой теме. Да постой, разве ты не читала «Тонтину»? «Тонтину Ватерлоо» Костена, где все это феерически здорово описано? Это был… подожди… кажется, пятьдесят шестой или седьмой, ты, конечно, была совсем крошкой, когда книга вышла. А как она гремела!
– Она у тебя есть?
– Надо порыться. Но ты оцени место – прелесть. Видишь, вот там глухая стена? Оттуда я и хочу начать: маленький водоскат, спадающий в крошечный патио, а вокруг, кольцом, дом. Знаешь, такой со множеством небольших помещений, переходов, коридорчиков… Два уровня. Осенью будет много солнца, и ты будешь сидеть в патио, как тогда, во Флориде.
