– Место самое правильное, то есть в самом аккурате... Правильное место! – восторженно бормотал дед. – Беспременно надо шурфы[15] бить.
Глаза его загорелись, движения стали быстры и энергичны. В нем проснулся золотоискатель. Он весь иссуетился. Указывал, где отабориться, помогал распрягать коней, – словом, помолодел лет на двадцать пять.
Для лагеря выбрали чудесное место под огромными зарослями черемухи. У корней ее бежал прозрачный, как хрусталь, горный ключ. Невдалеке пустили пастись коней на длинных веревках.
Тошка тотчас повел всех к вывороту (вывернутому бурей с корнями дереву).
– Здесь, – сказал он, останавливаясь на взгорье. – Самородок висел на его корнях. Видите, я обрубил?
Все так и ахнули.
Дерево находилось на скате горы у начала лога. Вероятно, когда-то здесь проходило русло реки, сносившей с гор разрушившиеся породы, увлекая с ними вниз и платину. Более легкие породы унеслись дальше, а тяжелый самородок остался. Когда русло обмелело и заросло деревьями, корни одной молодой елочки постепенно обвили самородок. Ель выросла в дерево-великана, состарилась и была свалена бурей. Корни с приросшей к ним землей вышли наружу и в своих крепких объятиях вынесли из темных кладовых земли драгоценный самородок.
– Самое правильное место! – восторженно говорил дед, глядя с угорья вниз на открывавшийся чисто уральский вид с синеющей вдали цепью гор. – То есть, ах, какое!
Ян с Пимкой, захватив молоток и компас, по обыкновению отправились осматривать реку и скалы. Дед не утерпел, тотчас же приступил к битью шурфа.
– Ну-ко, в добрый час, во святое времячко, – сказал он, беря кайло, – начнем, благословясь. Тошка, шуруй!
До сумерек сняли пустые породы.
– Ох, глубоко твое белое золото лежит! – кряхтел дед, нажимая сапогом на лопату.
Ребята никак не могли отогнать его от вскрыши шурфа.
– У меня рука на золото легкая, – говорил он. – Золото тоже, сынки, к рукам идет, не зря.
– Ты ведь не руками копаешь, – а ногой, – хохотали ребята. – Рука легкая... Вот добудем песку, ну, и мой.
За день, однако, до металлоносного пласта не дошли. Стемнело, и работу пришлось оставить на самом горячем месте.
Дед изнервничался. Он да Федька не могли спать в ожидании, что даст завтрашний день. Их охватил нездоровый азарт легкой наживы, который обычно овладевает всеми золотоискателями.
Ян с Пимкой, вернувшись, принесли целый мешок камней.
Ян определил оливиновые породы[16] перидотиты – словом, платиновые породы. Дед посмотрел их и тоже остался очень доволен.
