"Господи, - думал Пепойдека, - Марк Тулий, ведь это всe про меня, ведь и я также терплю, и я также обманут, и на меня поднят кинжал! И что было бы, если б и я не принимал мер осторожности!"
Здесь Дима произнeс: "О tempora, o moris!" - Хватит, - сказал Пепойдека. - Как-как? - вскочил увлечeнный Силен Бараныч. - О времена, о люди! перевeл Метр Ритмович. - Нравы, - очнулся Дима, перестав стучать. - Да, конечно, я задумался, простите, Дима. - Да, ничего, я просто языка ради, и смущeнно забарабанил пальцами по пушистому подбородку. - Да, господа, я хотел предложить трапезу. Перед тем, как разойтись, скрепим наши... так сказать...
Все оживились и радостно болтали. Одна только Наташа посматривала на тумбу и хмурилась. Но на неe никто не обращал внимания. Даже Лигурин обратился целиком к учителю. А Пепойдека был в некотором воодушевлении. Он рассказывал о тяжeлой судьбе Цицерона, о том, что это счастье родиться в такое значительное время, и многое другое. Все, даже Прахманн, слушали его очень внимательно. Он не шутил, а говорил как-то особенно просто. Чувствовалось, что речь идeт о чeм-то личном.
Уже выпили почти всe, когда огромная жeлто-серая туча заволокла небо. Прогремело, потом ещe, отдалось вдалеке, и молния прорезала тучу. Стало страшно. Побежали, ища укрытия. Вдруг увидели нежилой деревянный двухэтажный домик на самом берегу, и с криками ликования бросились к нему. Полил дождь, и туча застыла в совершенном безветрии. Вот еe снова разорвало, и опять она была целая, висела над домиком, погрузив всe вокруг в сумрак.
Вдруг в тумбе заскрипел голос. "Cauchemar!" - реагировал Пупа. Ученики недоумeнно посмотрели на Метр Ритмовича. Тогда он сорвал чехол, и перед ними забила крыльями белая огромная птица. Распустила гребень на голове и отчeтливо произнесла: "Хорошо!"
Все засмеялись и оживились. Среди темноты воздуха, грязи заброшенного домишки и их собственного опьянения, она была белоснежным свидетелем чего-то прекрасного и залогом, что это прекрасное их не покинуло. Гроза продолжалась. Поднялся ветер и гнал тучу, но, тяжeлая на подъeм, она не уползала, а всe раскалывалась громом и раздиралась молниями.
- Господа, - нарушил Пепойдека всеобщее восхищeнное молчание, - я предлагаю в знак нашей дружбы и единомыслия принести совместную жертву Юпитеру, который теперь здесь. Мы это все видим. Чтобы он не прогневался и не убил нас молнией!
Все молчали. Пепойдека понял это, как одобрение. Он открыл портфель, размотал трость, и ещe раз все раскрыли рты, а Наташа, наоборот, прикрыла ладошкой, ужаснувшись.
