В комнате Якова Павловича сумеречно. Только зеленая лампа освещает стол и его руки, большие, жилистые. Он что-то пишет, и перо быстро бежит по бумаге. Потом кричит нам в коридор:
- Не соскучились? Я сейчас!
Но «сейчас» это затягивается.
Входная дверь скрипнула и закрылась, будто хлопушка хлопнула. Какой-то бородач смахнул с валенок снег и пошел к Федотову. В руках у старика большие грабли.
- Что это? - спрашивает Славка.
Мы слышим, как сердито говорит старик:
- Это им не колокольцы отливать под дугу. Вещь нужная для работы. Смотри, Яков Павлович, как сделали. Стыд!
Славка шепотом спрашивает меня:
- Почему он сказал - колокольцы?
- Не знаю, - говорю я. - Наверное, звоночки так называются, а колокольчики - это цветы.
Старик уходит, а грабли остаются у Федотова.
Яков Павлович появляется в прихожей, и мы поднимаемся, чтобы уйти с ним, но снова скрипит и бухает дверь, и в коридор, прямо к печке, торопливо входит человек с большой круглой головой и носом - ну точь-в-точь картошка.
- Ты что, Андрей Иванович? - спрашивает Федотов. - Горит где, что ли?
- Боялся опоздать! - Большеголовый снимает шапку, вытаскивает платок, вытирает лоб и шею. - Уф! Хорошо, что застал. У нас несчастье. - Он нагибается к Федотову так, что кажется, вот-вот заденет его носом, и говорит что-то вполголоса.
- Ну?! - поражается Яков Павлович. - Медведь? Чудеса! Где тут москвич? - поворачивается он к нам.
- Я! - отзывается Славка.
- Отогрелся, путешественник?
Как Славка отогрелся, видно по его щекам. От них, как говорится, прикурить можно - пылают. А очки вспотели.
- Угу, - говорит Славка.
Видно, он чувствует, к чему дело клонится: уходить надо. Не хочется. Но виду не подает. Спрашивает:
- А где Юра ваш?
- Вот я об этом и думаю. Пора вам свидеться. Идите-ка вы, друзья, к Юре, а меня извините, я еще тут посижу. Располагайтесь дома. А там и я набегу. Договорились?
- Договорились. Пошли! - берет меня за руку Славка.
Как только мы вошли в дом Федотова, Славка и Юра познакомились и стали носиться из комнаты в сени, из сеней в комнату. При этом Слава ударился о косяк шкафчика, и там что-то загремело и зазвенело.
- Ой, разбили! - крикнул Слава.
- Да нет, это колокольцы. - Юрик открыл дверцу шкафчика. - Смотри - видишь?
Мы увидели на полке стоящие по росту блестящие, будто серебряные, колокольцы. Самый большой был величиной с кружку на пол-литра, какой обычно отмеривают молоко. А последний, маленький колоколец был чуть побольше наперстка. Он казался игрушечным. От толчка ровный рядок колокольцев нарушился, но Юрик двумя ладонями быстро и ловко их подровнял.
