- Я требую пояснений, - сказала Марго, прижимаясь к нему.
Посвистов рассказал ей все, что произошло утром. Марго закусила нижнюю губу, чуть не до крови.
- Значит, была устроена... как это говорится? Облава? Кажется, так?
Посвистов кивнул головой.
Он чувствовал теплоту ее тела сквозь мягкий шелк просторного домино, закрывавшего ее до пят. Гибкие, упругие формы, казалось, трепетали, соприкасаясь с ним, вливая огонь в его кровь. Огнем дышали и ее губы, ярко-пунцовые, пухлые и сладострастные...
Посвистов крепко прижал ее к себе. Лица их почти соприкасались. Марго не протестовала, только дрогнули ее тонкие ноздри, напоминавшие лепестки чайной розы.
- Марго, - прошептал Посвистов, - я без вас не могу жить.
- Сумасшедший, - улыбнулась она, испытывая острое наслаждение и от его слов, и от его близости.
Их губы готовы были слиться в поцелуе. Они забыли об окружающих. Все же Марго опомнилась первая: отклонилась от жадных зовущих губ Посвистова.
- Нельзя себя вести так легкомысленно, - усталым голосом прошептала она. - Я больше не могу танцевать.
И выскользнула из его объятий. Посвистов, пошатываясь, точно пьяный, вышел из толпы.
Арлекин, вертевшийся возле киоска-избы, снова попался навстречу. Он обежал вокруг, кривляясь и визжа, и исчез в толпе.
Посвистов увел свою даму в уголок, изображавший грот "Спящей царевны". Это была декоративно воспроизведенная иллюстрация к сказке Пушкина. Не было только хрустального гроба и самой царевны в нем.
- Марго... моя Марго... - усаживая ее на маленькую скамью и опускаясь рядом, страстно произнес Посвистов. - Сегодня я - самый счастливый человек в мире.
Она не уклонилась от поцелуя. Несколько секунд они пили блаженство. Наконец, она оторвалась от него бледная, измученная. Грудь ее порывисто вздымалась под балахоном маскарадного наряда.
- Я совершаю безумство, - сказала она. - Но я люблю тебя... Боже, но как тебя звать?
- Анатоль... Когда-то меня звали просто Толь.
- Толь? Так, видно, называли тебя женщины, которым ты дарил свои ласки? - ревниво осведомилась она. - Я не хочу так называть тебя. Я хочу, чтобы ты был для меня совсем маленьким и совсем моим. Я назову тебя Оль. Хорошо? Мой Оль, мой мальчик Оль...
Он снова привлек ее к себе.
- Нет, погоди, - вспомнив утреннюю беседу с Дегро, освободилась она из объятий Посвистова, - я должна сказать тебе что-то очень важное.
- Ничего важнее того, что ты уже сказала, для меня не существует. Любимая...
