Конан лежал на животе, одной рукой крепко держа вырывающегося Хольда, а другой зажимая ему рот. Юный врачеватель мычал, извивался, но вырваться из железных объятий варвара не мог. Тот и сам, слыша за спиной тяжелое дыхание и стоны девушки и бандита, скрипел зубами от ярости и обиды, и все же он понимал: иного выхода у них нет. Конечно, они не расскажут потом Иене, как все произошло. Девочка никогда не узнает, каким образом им удалось избавиться от охранника. Ведь он сидел на самой верхней ступени подвала, с ног до головы обвешанный оружием, и явно не собирался спать. Ему ничего не стоило открыть дверь и в случае опасности кликнуть остальных, гуляющих наверху бандитов. И тогда они, разгоряченные вином и ненавистью, за несколько мгновений изрубили бы пленников на куски.
А Иена… Что ж, хоть какая-то польза от ее мерзкого превращения… Хотя и глупо и смешно утешать себя такими мыслями… Конан с содроганием вспомнил Инилли. Он встретил ее на пути к Учителю. Даже теперь словно горький комок желчи подкатывал к горлу, стоило лишь на миг представить этого суккуба. Она просила согреть ее, и киммериец чуть было не поддался чарам страстной красавицы. Впрочем, если смотреть правде в глаза, то он, конечно, поддался. Но ему повезло, действительно, повезло. Каким-то чудом зазвенели его клинки, пробуждая, приводя в чувство, отрезвляя…
Внезапно наступила тишина. Затем послышались чмокающие и сосущие звуки, от которых у Конана помутилось в голове и в желудке. Замер и Хольд. Перестав извиваться, он обмяк в руках варвара, словно обессилев Вдруг совершенно. На миг горечь и сожаление сжали сердце киммерийца, но он, сжав зубы до онемения, отогнал от себя ненужные чувства. Он не привык сожалеть.
В моменты опасности его всегда занимала только одна мысль: надо спастись. Спастись любой ценой, потому что попасть на Серые Равнины никогда не поздно, но лучше все-таки позже, чем раньше… Путаные мысли роились в голове киммерийца. На самом деле он, не осознавая того, лишь пытался отвлечься от того, что происходит сейчас за его спиной.
Жуткие звуки затихли. Варвар оглянулся, встал. Иена, со сладким вздохом оторвавшись от бандита, отошла, покачиваясь, в свой угол и без сил упала на пол. Когда Конан наклонился над ней, девушка уже спала, блаженно улыбаясь и подложив под раскрасневшуюся щеку маленькие кулачки.
— Конан… — глухо произнес Хольд. — Оставь ее.
— Она ничего не услышит… А ты забудь обо всем.
— Да… — безжизненный голос юного врачевателя опять вернул в сердце варвара сожаление.
