Портье положил трубку и тотчас же поднял другую, от телефона внутреннего.
— Андрей, — сказал он тихо, — собери все свое барахло и дуй вниз с чемоданом. Быстренько, быстренько… Идиот! На кой черт я буду тебя разыгрывать! Звонили из МВД, какой-то мент интересовался, проживаешь ли ты у нас. Ну а я ответил, что ты уже выехал. Да уж куда-нибудь пристроим. Есть идейка. Самое главное для тебя сейчас: немедленно уехать из гостиницы.
Он огляделся вокруг: холл был по-прежнему пуст. Он мигнул Климовичу: подойди ближе.
— Ты с машиной? — опросил он шепотом. — И жена все еще на курорте?
— Все точно, — шепнул в ответ Климович. — А дальше?
— Посели его у себя пока. А там видно будет.
Уже двое суток провел, не выходя из дому, Востоков, равнодушный к метражу и наимоднейшей обстановке трехкомнатной квартиры Климовича. Прожил и сблизился с хозяином. Сближала общность интересов и судеб. Оба писали в анкетах: «высшее не закончил», и у обоих склонность к приобретательству переросла в алчность. И окончательно сблизила их схожесть работы: оба стояли за прилавком комиссионных магазинов.
Востоков лениво бродил из комнаты в комнату, тщетно подыскивая себе какое-нибудь занятие. На книжных стендах он не разбойничал: Климович собирал только старые книги, преимущественно приложения к дореволюционным журналам «Вокруг света» и «Родина», а также пятикопеечные выпуски «Ната Пинкертона» и «Пещеры Лехтвейса». Чтение, даже лубочное, не привлекало Востокова. Мучила неизвестность дальнейших судеб: и его самого, и сокровища. Страх перед тем, что затеяли Климович и портье из «Киевской», неведомая цена иконы и недоверие к новому поколению фарцовщиков. Старых он, правда, искал, еще живя в гостинице, но безуспешно: кто «завязал», кто сидит. А здешние что-то тянут, из дому не выпускают, все уголовкой пугают.
За дверью кто-то долго и пронзительно позвонил, Востоков струхнул: не за ним ли? Звонок повторился. Востоков рискнул открыть.
За дверью стоял начавший уже тучнеть человек с обвисшими, как у бульдога, щеками.
— Вы гость, — сказал он Востокову, окинув его острым всепонимающим взглядом. — А где же хозяин?
— Обещал быть в четыре дня. — Востоков отступил, впуская незнакомца.
Тот вынул из жилетного кармана старинные золотые часы с крышкой, открыл ее, сказал вполголоса:
— Сейчас без четверти четыре. Я подожду у него в кабинете.
Востоков, все еще недоумевая, пропустил его по-прежнему молча и остановился у двери.
— Разрешите представиться, — проговорил тот. — Одинцов Лев Михайлович. Антиквар по профессии и коллекционер по склонности. А вы почему не рекомендуетесь?
