– Ах ты, сучий ночной горшок! – взревел на бегу Попай. – Какого черта…
Он уже добежал до двери машинного отделения, но в этот момент штанга разорвалась с пушечным грохотом, и мгновенно облегченно взревели избавленные от нагрузки дизели. Слишком поздно. Попай заземлил магнето, и двигатели остановились.
Воцарившуюся тишину нарушали только полные отчаяния и ярости рыдания Попая.
– Срыв! – кричал он. – Глубокий. Господи, нет! Только не это.
Две недели могло уйти на извлечение инструмента из скважины и бетонирование трещины.
Он сорвал фуражку с головы и бросил ее на пол машинного отделения. Потом начал топтать ее. Это была стандартная реакция. Попай топтал фуражку не реже одного раза в неделю, и мастер знал, что потом он набросится на любого, кто подвернется под руку.
Мастер тихо сел за руль грузовика, остальные забрались в кузов. Такие моменты они всегда пережидали в небольшой закусочной на шоссе за чашкой кофе. Когда туман ярости рассеивался в мозгу Попая до такой степени, что он уже не жаждал крови, оказывалось, что на буровой, кроме него, никого нет.
– Глупые трусливые бабуины! – проорал он вслед удалявшемуся грузовику и бросился в бытовку звонить управляющему.
Джентльмен, сидящий в оборудованном кондиционером офисе компании «Карт дриллинг энд сементейшн» в небоскребе на Риссик-стрит в Йоханнесбурге, был несколько поражен, узнав от Попая, что именно он несет ответственность за срыв дорогостоящего алмазного бура в скважине СД № 5.
– Даже если у вас башка набита кремом, а не мозгами, и то следовало понять, что нельзя бурить скважины в клубках из ниток, – проорал Попай в трубку. – Да я лучше отца засуну в мясорубку, чем опущу бур в эту поганую землю. Там скверно, говорю я вам. Очень скверно. Пусть Господь поможет тем глупцам, которые попытаются ее разрабатывать.
Он набил свою трубку дрожащими пальцами. Через десять минут дыхание пришло в норму, руки перестали дрожать. Он набрал номер закусочной.
– Хосе, скажи моим ребятам, что все в порядке. Они могут возвращаться домой.
Решение накопившихся бумажных проблем доставило Роду значительно больше удовольствия, чем обычно. Вероятно, Манфред сдержит свое слово, у него есть для этого все возможности. И тогда «Сондер дитч» будет принадлежать ему. Решив последнюю проблему, Род откинулся в кресле. Он более не ощущал последствий бурно проведенного уик-энда и чувствовал себя просто замечательно.
«Если я ее заполучу, она станет лучшей шахтой на всем месторождении, – подумал он. – О ней будут говорить все от Уолл-стрит до Парижской фондовой биржи, а также о человеке, который руководит ею. Я знаю, что нужно сделать и как. Я снижу производственные расходы до минимума. Наведу порядок. Фрэнк Леммер был хорошим человеком, умел отнимать породу у земли, но не сделал все возможное. Обработка стоила почти девять рандов за тонну.
